– А здесь был… – остановившись на пороге очередного отсека с распахнутой дверью (опять с распахнутой настежь дверью), Дмитрий вопросительно взглянул на Ольгу.
Световой конус его фонаря уперся в длинный металлический стол, протянувшийся вдоль противоположной стены. Для надежности ножки стола были прикручены к полу и к стене, поэтому монстры не сумели его перевернуть, зато вдребезги разбили все установленное на нем оборудование. От жидкокристаллических мониторов остались только треснутые прямоугольные каркасы. Словно пустые рамки от выброшенных старых фотографий, подумалось Ольге. Фотографий такой далекой и безвозвратно потерянной жизни.
– Так что здесь было прежде? – повторил Дима свой вопрос.
– Пост наблюдения, – через силу ответила Ольга.
В горле першило, а глаза щипало от слез. Хорошо, что Дима этого не видит. На всякий случай она все- таки вытерла ладонью предательски повлажневшие глаза. В отличие от Димы, который видел лишь очередной разоренный отсек с усеявшими пол осколками разбитой аппаратуры, Ольга помнила другой пост наблюдения. На столе, как раз напротив входной двери, располагался центральный монитор, за которым вместо дежурного оператора обычно сидел сам полковник Макаров. Если его не было на поверхности, можно было даже не сомневаться, что найдешь его здесь. Специально для него на посту наблюдения установили удобное кожаное кресло. Кресло сейчас валялось на полу с надломленной спинкой, оторванными подлокотниками и отбитым основанием. Ольга подняла его, но не сумела установить вертикально и навалила спинкой на стол. Если не опускать глаза вниз и особо не присматриваться, можно подумать, что кресло цело и невредимо. А если не видеть разбитых мониторов, оборванных кабелей и усеивающих пол осколков, можно даже представить, что начальник объекта на минуту вышел и вот-вот вернется обратно. Макаров почему-то не любил спускаться в «операционную», как сотрудники «Хрустального неба» между собой называли лабораторию, где хранилось тело пришельца, предпочитая контролировать ход всех экспериментов с поста наблюдения. И Глымов, кстати, тоже не любил!
Ольга вдруг вспомнила, что Глымов не раз жаловался ей на ухудшение самочувствия после посещения «операционной». Сам он объяснял это влиянием подземелья – действительно, на глубине сорока метров, где располагалась «операционная», профессору прежде работать не приходилось. К тому же Глымов всегда рассказывал о своих проблемах с улыбкой. Это были даже не жалобы, а шутки. Как он, например, часто шутил насчет «духоты» в «операционной». Хотя откуда там взяться духоте, когда на всем четвертом уровне (тем более в центральной лаборатории!) поддерживался неизменный состав воздуха и практически стерильная чистота. Инженеры даже предусмотрели подачу кислорода из баллонов, на случай внезапного отказа системы регенерации воздуха. Неудивительно, что никто не воспринимал беззлобные жалобы профессора всерьез.
Да она просто выбросила их из головы, если быть честной с собой до конца! Посмеялась вместе с Глымовым и ничего не сделала. А надо было бить во все колокола, требуя прекращения эксперимента! Ведь это пришелец копался в сознании исследователей, и Макаров с Глымовым это чувствовали! Ольга грустно улыбнулась своим мыслям. Требовать прекращения эксперимента. Кто бы тогда стал ее слушать, если и Панов, и Глымов с Макаровым, да и она сама даже не подозревали о грозящей опасности. Зато сейчас, как сказал Дима: «У нас доказательств хоть отбавляй».
– Что же ты, гад, так упорно ищешь?
Ольга встрепенулась. Оказывается, пока она предавалась своим воспоминаниям, Дима прошел в отсек и теперь пристально рассматривал разбитый корпус наполовину выпотрошенного процессорного блока. Заметив, что она смотрит на него, он тоже повернулся к ней:
– Есть новые мысли?
Ольга покачала головой.
– А ведь он что-то ищет, – повторил Дима. – Я это чувствую.
Мысль о том, что управляемые пришельцем монстры целенаправленно обыскивали бункер, не покидала Дмитрия. Зачем еще понадобилось вскрывать полы, вырывать провода, разбивать мебель и приборы? Все это делалось ими явно не из любви к познанию. Но тогда зачем? Зачем пришельцу железнодорожные рельсы и шпалы? Зачем десятки метров кабелей? А плиты фальшпола? Зачем вырванные из приборов электронные платы и радиодетали? Чтобы построить космический корабль и улететь на нем с грешной Земли? Чушь! Само появление пришельца опровергало предположение о случайной незапланированной катастрофе. Это было вторжение! Вторжение, для которого не требовался ни космический корабль, ни другая техника. Ольга вообще считает, что пришелец проник на Землю из другого, параллельного мира. Вот именно, что проник, пробрался, просочился. Как червь или тля, которая поражает спелое яблоко. При этом он прекрасно обошелся без технических средств, да и сейчас успешно обходится без них, если не считать таким средством созданных им чудовищ, биоботов, как называет их Ольга. Нужна ли ему тогда, спрашивается, земная техника? Ответ: не нужна! Если только не для коллекции. Но пришелец – захватчик, паразит, кто угодно, только не коллекционер.
Один из выводов, который Дмитрий вынес из курса оперативной тактики, гласил: чтобы победить противника, необходимо понять его логику. Именно это он и пытался сделать. Но логика инопланетного захватчика оказалась недоступна его пониманию. Ольга выстроила целую теорию о целях пришельца, но и в ее стройной системе имелись пробелы. Большие, ничем не заполненные пробелы. Может быть, ответы лежат глубже, на том самом злополучном четвертом уровне, до которого они пока не добрались.
Он посмотрел на терпеливо ожидающую его решения женщину.
– Здесь нам больше нечего делать. Спускаемся на четвертый уровень?
Она задержалась с ответом, но ответила твердо и уверенно:
– Да, спускаемся.
Дмитрий машинально шагнул к двери и лишь тогда сообразил, что все еще держит в руках выпотрошенный компьютерный блок. Пришлось вернуться и поставить прибор на стол. При этом он случайно задел сломанное кресло, которое Ольга зачем-то подняла с пола и прислонила к столу. Кресло угрожающе накренилось, он попытался его поймать, но не успел, и оно с грохотом рухнуло на пол. Дмитрий недовольно сморщился, но еще больше его разозлила реакция Ольги, которая ни с того ни с сего вдруг снова начала поднимать его.
– Далось тебе это кресло? – сердито спросил он.
Ольга не ответила. Дмитрию показалось, что она даже не слышала его, настолько внимательно она разглядывала что-то на полу.
Среди множества разнообразных осколков, которыми был усеян весь пол в отсеке наблюдения, лежал маленький полупрозрачный квадратик с отбитыми краями. Забыв про опрокинутое Дмитрием кресло, Ольга торопливо подняла его. Наверное, сработало опережающее сознание, потому что еще до того, как она взяла осколок в руки и смогла как следует рассмотреть его, она уже знала что это такое – обломок колпачка личной флешки полковника Макарова! Той самой флешки, которую он всегда носил с собой и которую Ольга не раз видела и неоднократно сама держала в руках, когда перебрасывала отдельные файлы Макарова на свой компьютер. Колпачок, как и сама флешка, был ярко- розового цвета, что служило поводом для многочисленных шуток о пристрастии Макарова ко всевозможной «гламурности». Разумеется, эти шутки не имели под собой никакого основания. Скорее всего, покупая флеш-карту, Макаров вообще не обратил внимания на ее цвет. Но по случайному стечению обстоятельств она оказалась ярко-розовой, и благодаря этой случайности Ольга ее запомнила.
Держа на ладони кусочек розовой пластмассы, Ольга скосила глаза на процессорный блок с вырванным винчестером, который Дмитрий только что поставил на стол, и обрывки воспоминаний и разрозненных мыслей внезапно соединились, словно кто-то невидимый нажал в ее голове клавишу Enter.
– Дима, я, кажется, догадываюсь, что было нужно пришельцу, – медленно выговорила она.
– Что? – он мгновенно подобрался. А откровенное раздражение на его лице сменилось не менее ярко выраженным нетерпением.
– Накопители информации: диски, магнитные ленты и… – она подбросила на ладони ярко-розовый осколок, – флеш-карты. Вспомни, нам попадались разные платы, радиодетали, но ни одного магнитного или оптического диска, ни одной ленты. Ничего такого, где могла бы храниться записанная информация.
Ольга снова посмотрела на яркий осколок на своей ладони и как будто воочию увидела полковника Макарова, сидящего в своем любимом кресле за центральным монитором, куда круглосуточно
