ответственность за судьбу страны. После выборов можно впасть в политическую апатию и, сидя перед экраном телевизора рассуждать о достоинствах и недостатках тех или иных телевизионных фигур. Рассуждать, а самому тем временем воровать доски на работе. Мол, все так поступают, какое это имеет отношение к политике? Политика делается в Кремле и Белом Доме.
Вот такое обезличенное отношение к происходящему для православного совершенно недопустимо. Большая и важная забота для нас не ошибиться на выборах Но больше и важнее — сделать свой собственный нравственный выбор и встать не в лагерь разрушителей Отчизны, но в лагерь ее созидателей. Если у нас есть ответственность за страну перед Всевышним, то это не ответственность за политические неудачи и тайные интриги, но за свою внутреннюю честность по отношению к народу и державе. Другой непременной „политической“ обязанностью православного является молитва за свою страну и людей, ее населяющих. Молитва — это та всепроникающая невидимая сила, которой не в силах помешать ни тайные заговоры, ни явная бюрократия.
Церковь вооружает своих чад жизненным мировоззрением, и только одно оно способно созидать. Это мировоззрение заключение в жительстве по заповедям Христовым и раскрывает в полноте все личностные качества человека, если только тот не зря именуется православным христианином. Церковь всегда признавала, что государство есть организм, данный Богом не для подавления одного класса другим, как объясняли нам коммунисты, но единый живой организм по образу семьи, в котором все люди ощущают себя причастными к единому целому. Поэтому в деле строительства государства столь большую и ответственную роль играют взаимоотношения в семьях между родителями и детьми, а также взрослых между собой. В этом смысле можно сказать: созидая на прочном духовном основании свой дом, воспитывая детей в христианском духе, православный христианин занимается столь высокой и полезной для страны политикой, о которой никакие лидеры и председатели даже мечтать не могут».
Заметки о высшем искусстве. Священник Алексий Уминский
Свт. Иоанн Златоуст
Православное воспитание — что это такое? Существует ли система и методология воспитания православного человека? На каких принципах такое воспитание основано?
Эти вопросы очень часто поднимаются в среде православных педагогов, эти вопросы задают родители, воцерковленные и только обратившиеся, этот вопрос стоит перед православными школами и перед всей нашей Церковью. А вот ответ на него получить чрезвычайно сложно. Дело в том, что педагогическая система в нашем привычном понимании связана, прежде всего, с идеологией, к примеру, воспитание нового человека по советскому образцу. И нам кажется, что если мы воспользуемся некоей подобной системой, поменяв, естественно, идеологию на православие и несколько ее видоизменив, мы сможем достичь желаемого.
Казалось бы, мы всё стараемся делать правильно, приводим аргументы из Евангелия и Святых Отцов, оперируем теми примерами, которые встречаем в житиях святых, а получаем обратный результат; у нас получается все наоборот. Нас часто удивляет, почему иные системы воспитания работают, достигают поставленных целей (например, Вальдорфская педагогика), а у нас — нет.
Мы пытаемся создать свою, православную педагогическую систему, — а может быть, такой системы и не существует? И здесь можно подумать: — а почему? И что надо сделать для того, чтобы православная педагогика все-таки осуществилась, пусть, может быть, и вне системы?
Когда мы говорим о православном воспитании, о какой-либо системе, то, конечно, прибегаем к опыту нашей Церкви. Христос — глава Церкви — говорит о Себе: «…один у вас Учитель — Христос <…> один у вас Отец, Который на небесах <…> один у вас Наставник — Христос» (Мф 23:8-11).
Итак, обозначены три позиции:
1) семейная (отцовство);
2) учительная;
3) наставническая.
Им соответствуют три аспекта воспитания — семейное, школьное, наставническое. Христос их указал в Себе, то есть сделал Себя единственным критерием семьи и школы, и мы понимаем, что для нас Церковь есть Семья и Школа.
Когда мы обращаемся к Церкви с вопросом: «Как воспитывать ребенка?», мы поступаем совершенно правильно, потому что Церковь способна дать нам ответ на этот вопрос. Но тут же мы сталкиваемся еще с одной проблемой, потому что Церковь — это мы с вами, мы ее составляем. Мы приходим ко Христу с вопросом, а при этом сами же должны дать на него ответ; мы сами должны так жить, так смотреть на Христа и слушать Его, чтобы правильно ответить на этот вопрос. Научиться у Христа, как поступать, мы должны сами.
Почему мы ищем именно систему воспитания? — Потому что часто мы хотим снять с себя ответственность за воспитание наших детей и спрятаться за систему и методики (кстати, система и методики очень характерны для «воспитания» в сектах, где с человека полностью снимается ответственность за его жизнь). Такое отношение, к сожалению, очень характерно для современной духовной жизни в нашей Церкви; в этом — наше духовное потребительство и крайняя безответственность, критическая масса которых уже становится деструктивной для Церкви. Мы все время стараемся у Церкви получить, взять, унести, устроить свою жизнь. Все существует для удовлетворения наших религиозных потребностей (все- таки советская педагогическая система добилась своего, она воспитала из нас «своего» человека, но это — вполне закономерным образом, впрочем, — оказался не «новый», «гордый» и т. д. человек, а инфантильный потребитель). Так всё и существует для нас — и мы в этом уверены — и община, которая должна о нас заботиться, и духовник, который должен нас окормлять и принимать на себя ответственность за нашу жизнь, и гимназия, которая должна решать наши семейные проблемы. А на самом-то деле все наоборот: это мы должны идти в Церковь, чтобы отдать себя Богу и ближним, это в нас нуждается приход, это мы — живые камни, без которых не может строиться церковное здание.
И вот, получается, что когда мы пытаемся спрятаться за систему, из жизни во Христе соорудить идеологию, — пусть очень хорошую, христианскую, — все рушится.
Я хочу остановиться на некоторых моментах, которых, мне кажется, следует опасаться, когда речь идет о воспитании детей в православной семье.
Первая проблема, которую следует отметить, — «имитация православного поведения». У нас есть прекрасное наследие — Жития Святых. В житиях мы встречаем описание детства святых. Это детство описывается приблизительно одинаково: преподобный в детстве с другими детьми не играл, на улицу не ходил, конфет не любил, был тих, молчалив, любил уединенную молитву. А наши дети на 99 % — шумно играют, любят сладкое, дерутся, веселятся, то есть ведут себя как обычные дети. И вот мы думаем, как бы так сделать, чтобы и наш ребенок не смотрел телевизор, не любил мультфильмов, не жевал жвачку. При этом некоторые жития нас успокаивают: преп. Сергий плохо учился, праведный Иоанн Кронштадтский — тоже. С ними совершилось чудо. И вот что мы делаем: мы с младенчества заставляем ребенка поститься, вместо сказок читаем жития святых, нагружаем молитвенным правилом, лишаем игрушек, за каждый проступок пугаем Богом и наказанием, и вместо того, чтобы развивать ребенка, заказываем молебны преп. Сергию, чтобы наше чадо поумнело. Мы пытаемся некоторые вещи — иконографические — сделать методом православного воспитания. Мы пробуем с абсолютной точностью перенести эти образы на свою семью (в то время как жития — это икона, написанная словесно). Причем мы делаем это так, что прилагаем эти мерки не к себе, что было бы совершенно правильно в педагогическом смысле, а к нашим детям, и пытаемся приучить их жить по житиям. Если ребенку вместо сказок все время читать жития, он начнет к житиям относиться как к сказкам. Свт. Димитрий Ростовский эти книги писал не для детей, а для взрослых людей, чтобы они старались жить, мало-помалу подражая жизни этих святых, а мы пытаемся имитировать православие, а не жить по нему реально на том духовном уровне, на котором находится наша семья. Мы совершенно не принимаем в расчет, что наш ребенок мал, он нуждается в своем духовном мире, и у него совсем другие понятия о, скажем, грехе, чем у нас.
И здесь мы сталкиваемся с гораздо более серьезной проблемой — с имитацией духовной жизни.
Наша Церковь своей мудростью понимает, что у ребенка иные понятия о грехе и иная мера
