Вячеслав Лебедев
ИВАН ВЛАДИМИРОВИЧ МИЧУРИН
1855–1935
I. ВСТУПЛЕНИЕ В ЖИЗНЬ
Город Пронск был когда-то важной крепостью Московской Руси, оплотом против татарских набегов. Место было выбрано обдуманно и искусно: с Пронской горы открывается простор необозримых далей; на много километров видна лежащая к югу лесостепь.
Речка Проня узкой синей ленточкой поблескивает внизу, если взглянуть на нее с вершины Пронской горы, со стен, поросших высокой полынью, иван-чаем и бузиной. Раскинувшиеся по обоим берегам ее пронские слободы — Пушкарская и Стрелецкая — кажутся сверху рядами ульев. Названия этих слобод тоже напоминают о старине, о былой военной славе Пронска, о том, что немало повидали обветшалые стены крепости, слывшей по летописям «неприступной».
Много раз останавливал Пронск нашествия крымчаков и золотоордынцев на Москву: случалось, годами стояли у подножья Пронской горы особо упорные ханы со своими осадными войсками.
Об одном из таких ханов, Юмаше, напоминает название небольшой деревни Юмашевка, верстах в пяти от Пронска, на юг. Здесь до сих пор еще можно видеть валы, которыми был обнесен ханский осадный лагерь. К валам примыкает обширный яблоневый сад, и в одном из уголков его виднеются остатки жилого дома. В этом доме обитали в первой половине прошлого века известные пронские садоводы Иван и Владимир Мичурины.
А через дорогу, чуть наискось, на опушке большой березовой рощи до недавних дней стояла сбитая из дубовых бревен лесная сторожка. В этом убогом убежище без малого сто лет тому назад, 27(15) октября 1855 года, родился Иван Владимирович Мичурин, человек, завоевавший упорными и благородными трудами имя преобразователя природы.
Иван Владимирович был седьмым ребенком в семье, но выжил только он один: остальные братья и сестры рано умерли от разных болезней, которые, как известно, ежегодно вырывали в тогдашней России, особенно в деревне, неимоверное количество жертв из детского населения. Маленькому Мичурину было всего четыре года, когда умерла его мать. С тех пор он почти целиком был предоставлен самому себе. Как и у многих выдающихся людей, основное направление его интересов определилось очень рано. С детства он страстно любил природу, был необычайно любознателен и отличался склонностью выращивать всевозможные растения. Этому способствовала не только жизнь в деревне и связанная с этим постоянная близость к природе, но и то обстоятельство, что несколько поколений Мичуриных, начиная с Ивана Дмитриевича, прадеда нашего ученого, были садоводами. В автобиографическом очерке «История основания и развития питомника», опубликованном в 1929 году, знаменитый естествоиспытатель писал:
«С ранних лет я имел врожденную наклонность к делу садоводства. Она, повидимому, получена мною наследственно от отца, деда и прадеда, который еще в позапрошлом столетии жил в Калужской губернии и в своем саду выводил из семян новые сорта груш. Из них и до сих пор уцелел один хороший осенний сорт в г. Калуге, под названием Мичуринской груши»[1].
Дед Мичурина, Иван Иванович, сын калужского садовода, перевез в окрестности Пронска свою семью из-под Калуги во время наполеоновского нашествия 1812 года, а сам, в чине сержанта, провел в рядах кутузовской армии всю кампанию по разгрому и изгнанию Бонапарта.
По возвращении из заграничного похода Иван Иванович довольно долго еще прослужил в войсках, дослужился до майора, а по выходе в отставку отдался садоводству в скромном своем Юмашевском саду. Незадолго перед смертью он поручил продолжение забот о саде одному из своих сыновей, Владимиру Ивановичу, отцу будущего естествоиспытателя. Владимир Иванович служил некоторое время приемщиком ружей на Тульском оружейном заводе. После женитьбы он бросил службу и целиком посвятил себя садоводству.
У него было желание вести дело культурнее, чем другие садоводы-соседи. Он завел себе небольшую садовую библиотечку, где можно было найти «Откровение садового художества» Михайлы Аргентова, «Роспись с описанием иностранных плодов с предложением к сообщению наилучших сортов черенками к прививке» Мейера, «Подрезку фруктовых деревьев» Хрусталева и даже экземпляр рукописной «Помологии»[2] известного в свое время Болотова, первого русского агронома.
Книги эти Владимир Иванович берег как зеницу ока. Маленькому Ване Мичурину редко удавалось в них заглядывать, но это были первые книги, с которыми он познакомился. Он понял, что садоводство — дело серьезное, раз о нем пишутся даже особые сочинения.
Владимир Иванович старался вносить в свою работу новые приемы, а также пробовал выращивать новые сорта, которые выписывал из-под Житомира, из Умани, из Тима, из Щигров. Он терпел, по большей части, неудачи, но был упорен и настойчив в своих новшествах.
У матери Вани, Марии Петровны, было слабое здоровье, помогать мужу она не могла. Жившие вместе с Владимиром Ивановичем на Юмашах брат его Александр и сестра Клеопатра к садоводству были равнодушны, и вышло так, что маленький Ваня оказался едва ли не единственным членом семьи, питавшим живой интерес к тому, что делает отец.
Много лет спустя, в 1914 году, в «Общих кратких автобиографических сведениях к портрету», составленных для журнала «Садовод», Иван Владимирович вспоминал:
«…Я, как помню себя, всегда и всецело был поглощен только одним стремлением к занятиям выращивать те или другие растения, и настолько сильно было такое увлечение, что я почти даже не замечал многих остальных деталей жизни; они как будто все прошли мимо меня и почти не оставили следов в памяти»[3].
Неудивительно, что мальчик стал ревностным и старательным помощником отца в его садовых занятиях. Тонкости «садовой хирургии», как именуется в науке многообразная система прививок, требуют большого искусства, безукоризненного владения садовым ножом. Все это было усвоено юным Мичуриным еще задолго до того, как он начал свою научную деятельность.
Несомненно, что работа с отцом явилась для него прекрасной и притом не только «технической» школой. В отцовском саду мальчик получил первые практические познания о жизни и поведении растений. Здесь укреплялась, обострялась его природная наблюдательность, здесь же, вероятно, начали у него складываться и те навыки, та соединенная с огромным упорством методичность в работе, которая впоследствии всегда отличала его как ученого и помогала ему добиваться своего, невзирая ни на какие трудности и испытания, стоявшие на его пути.
Подошли годы ученья. В Пронске в ту пору было одно единственное уездное училище типа пресловутой бурсы. Юный Мичурин был помещен в училище на правах «своекоштного»[4] . Проживавшая в самом Пронске тетка со стороны отца, Татьяна Ивановна Мичурина-Биркина, согласилась принять его к себе на попечение. Мать Вани, Мария Петровна, еще за несколько лет до этого умерла, отец тоже начал болеть, и Татьяна Ивановна фактически заменила своему десятилетнему племяннику и мать и вообще семью.
Пронское училище не много давало своим питомцам. Учителя были пьяницы, приверженцы розог и к тому же мало сведущи в науках.
Это горе-ученье в пронской «бурсе» не могло, конечно, не отталкивать Ваню Мичурина, как и других его сверстников, но книги попрежнему неудержимо его привлекали. Он читал все, что попадалось ему под руку, не пропуская ни одного клочка печатной бумаги. Перечитал и то, что осталось из отцовских книг, и скудный школьный запас, и даже заплесневелые старинные фолианты, обнаруженные им либо в чуланах, либо на чердаке домика Татьяны Ивановны.
Одна из таких находок особенно заинтересовала его. Это была очень старая, сильно потрепанная книга, в заголовке которой значилось: «Астрономический календарь высокочтимого и достославного графа Брюса на двести лет, считая с года 1700-го».
