– Я его приму. – По тому, как спокойно оборачивается лорд к стоящему у нас за спиной дракону, я могу сделать единственный вывод: он слышал, как тот вошел. И последние слова относились не ко мне, потому что он уже понял – я менять своего решения не собираюсь, а к Тамирасу, в глазах которого клубится ярость. – Если мне не удастся сейчас уничтожить защиту и отправить его к праотцам во время нашей незабываемой и так долго ожидаемой мной встречи. Элизар, – он отворачивается от Алраэля, на лице которого читается полное удовлетворение таким поворотом событий, и обращается ко мне. И в его взгляде мрачная решимость сделать все, о чем он только что сказал, – там есть работка для тебя. Не поможешь?
– Да, помогу. Но только в этом. И прежде чем обсуждать свой будущий план, я советую вам задуматься о том, что с вами обоими сделает повелитель, когда ему об этом станет известно.
– От тебя? – Дракон уже взялся за ручку двери, намереваясь ее открыть, но застыл, мрачно посматривая на меня.
– Нет. – И я впервые с того момента, как тень Таши растаяла в тумане портала, позволяю себе грустно улыбнуться. Понимая, что я если и не подписал себе приговор, так потерял двух друзей. – Я попытаюсь помешать вам другими способами. Но вы забыли о Радмире.
– Пусть это будет нашей заботой. – И то, как он это говорит, не оставляет сомнений: его ничто не остановит.
Вот только… он не учитывает того, что и я уступать не намерен.
Он появляется едва ли не раньше, чем я успеваю осмотреться. Запечатлев в своей памяти лишь высокие городские стены вдалеке да густой лес в десятке шагов от того места, где я вышла из портала.
– Ты догадалась. – И он сбрасывает верхнюю накидку. Оставаясь в идеально подогнанном под его фигуру белом одеянии: брюках и форменном кителе, напоминающем тот, что я видела на нем в день своего похищения, но с вышитыми на рукаве серебряной нитью знаками.
Пижон.
– Я пришла лишь для того, чтобы набить тебе морду. – Надо сказать, что я изумлена своим выпадом не меньше, чем он: фраза вырывается неожиданно и из самых таинственных глубин моей души.
– Ты думаешь, тебе это удастся? – Похоже, таким отношением к данной ситуации я привела его в полный восторг.
– Я думаю, что вряд ли сомнения меня остановят.
– Что ж, я готов. – И он, внимательно осмотрев меня на предмет вооружения, отстегивает и отбрасывает в сторону ножны с коротким мечом, оставляя на перевязи лишь парочку кинжалов, очень похожих на те, что прислали мне в подарок. И цилиндрический предмет, плотно сидящий на широком браслете на его правой руке, который, по моему скромному разумению, является самой опасной штучкой из его арсенала. Хотя бы потому, что опознанию не поддается.
– Прошу. – Он чуть сгибает колени и кладет ладони на рукояти клинков, не вынимая их из ножен.
– Вась, ты только не вмешивайся, а то он потом скажет, что проиграл благодаря твоему участию в поединке. – Тарагор смотрит на меня несколько удивленно и явно не разделяя моего оптимизма по поводу моей предполагаемой победы. Но что не может не радовать – не рассматривает даймона как грозящую мне опасность.
Сам же объект нападок лишь насмешливо улыбается, напоминая мне брата, но без клыков и более изящного.
– Я готова. – И я тоже встаю в стойку, как только мой питомец слетает с плеча.
Закираль атакует неожиданно и стремительно. Быстрее, чем я успеваю это увидеть, и реагирую я лишь благодаря предупреждению тарагора, которое острой иглой вонзается в мою голову, принуждая действовать и давая мне возможность ускользнуть в последнее мгновение, но успев заметить, как замедляет свой полет лезвие.
И вновь атака, от которой я не убегаю, устремляясь ей навстречу. Правда, это нисколько не смущает моего визави, и когда его лицо оказывается совсем близко от моего, его губы буквально обжигают кожу.
Ах ты…
И он замирает, вытянувшись в струну: лезвия клинков смотрят вниз в вытянутых к небу руках. Уложенные назад в кажущемся, но тщательно продуманном беспорядке прямые черные волосы с серебряным блеском на кончиках, голова чуть склонена, подчеркивая чуть насмешливую улыбку. Контраст эбонитовой кожи и белых одежд наводит на странные мысли о том, что он в себе сочетает. А глаза: темно- карие, с изумрудной искрой по контуру, смотрят на меня внимательно, словно вбирая в себя.
– Зачем ты хотел меня видеть?
Бросок. Сталь звучит в касании на высокой ноте. И мы меняемся местами, а Васька, который по-свойски расположился на брошенном Закиралем на пожухлую траву набиру, издает короткую трель, в которой ясно слышится недовольство. Осталось лишь узнать – кем.
– А разве я не могу просто захотеть увидеть свою невесту?
– За невесту ты мне еще ответишь! – И следующая моя попытка достать его заканчивается ничем. Он проскальзывает так близко от меня, что я ощущаю тепло его тела.
– Ты уже придумала, каким именно образом мне придется за это ответить? – А в улыбке, в блеске глаз – милое лукавство. Делающее его очень обаятельным.
– Самым простым: нет человека – нет проблемы, – говорю, словно отрезаю, я. И отнюдь не дружеским тоном.
– Кардинальный способ, – кивает он в ответ. И я только успеваю краем глаза заметить, как его кинжалы вонзаются в землю рядом со мной и я, довольно для себя неожиданно, оказываюсь жестко прижатой к нему и безоружной.
– Я выиграл и настаиваю на исполнении моего желания.
Его сердце бьется сильно и четко, отдаваясь в моей груди удивительно слаженным с ним ритмом.
– Тебе не кажется, что ты начал зарываться? Тебе мало того, что ты обманом заполучил меня в невесты, так еще и исполнения желаний требуешь.
– Это не был обман… – Можно было бы подумать, что он очень огорчен моими несправедливыми обвинениями, если бы не улыбка, что отказывалась покидать его лицо.
– Да, – соглашаюсь я с ним, – ты просто воспользовался тем, что я не знакома с вашими ритуалами. И что мне прикажешь теперь с тобой делать? Убивать-то жалко. – Зря я это сказала. Его тело начинают сотрясать непроизвольные конвульсии, доставляя мне некоторые неудобства.
– Наташа, я на тебе женюсь, – добивает он меня, как только приходит в состояние, в котором он может членораздельно разговаривать.
Вот только… Меня это не радует.
– Ты знаешь мое имя? – И я буквально застываю в ожидании его ответа. Потому что это все меньше напоминает шутку.
– Конечно. – Но мой шок не стирает его улыбку. Она лишь становится мягче, словно пытаясь меня успокоить. – Я знаю, какой мир ты считаешь своей родиной. Я знаю все о твоей работе, твоих увлечениях и твоих друзьях. Я даже могу говорить на том языке, на котором ты произнесла свои первые слова.
– И как давно ты начал изучать мою биографию?
– Как только понял, что ты должна быть со мной.
– Тебе не кажется, что это слишком расплывчатая формулировка? – И делаю слабую попытку выбраться из его объятий, надеясь на то, что он не сразу расценит это как попытку побега.
И правильно делаю, что на это не рассчитываю. Его руки держат меня все так же крепко, хотя и очень бережно.
– Я отвечу тебе на этот вопрос, но не сейчас. У нас с тобой не так много времени для общения – Тамирас не позволит нашей встрече затянуться. У него ко мне личные претензии. – Когда он произносит последнюю фразу, в его голосе звучит печаль. А глаза смотрят на меня с затаенной болью и смятением.
– Ты расскажешь? – Я говорю тихо, стараясь не спугнуть это мгновение доверия и искренности его чувств.
