4 ноября. Вчера не мог писать, один из самых страшных дней всей моей жизни. Да, позавчера был подписан в пять часов 'Мирный договор'. Вчера часов в одиннадцать узнал, что большевики отбирают оружие у юнкеров. Пришли Юлий, Коля. Вломились молодые солдаты с винтовками в наш вестибюль – требовать оружие ‹…› Три раза приходили, вели себя нагло. Выйдя на улицу после этого отсиживания в крепости – страшное чувство свободы (идти) и рабства ‹…› Ходил по переулкам возле Арбата. Разбитые стекла и т. д. Назад, по Поварской автомобиль взял белый гроб из госпиталя против нас.
Заснул около семи утра. Сильно плакал. Восемь месяцев страха, рабства, унижений, оскорблений! Этот день венец всего! ‹…›
Нынче встал в одиннадцать. Были Юлий, Митя, Коля, пошли в книгоиздательство. Заперто ‹…›
Командующий войсками Московского округа – солдат Муралов.138 Комиссар театров – Е. К. Малиновская.139 Старк140 тоже комиссар ‹…›
11 ноября ‹…› Ленин сместил Духонина,141 назначил верховным главнокомандующим Крыленко142 ‹…›
21 ноября 12 ч. ночи. Сижу один, слегка пьян. Вино возвращает мне смелость, муть сладкую сна жизни, чувственность – ощущение запахов и пр.- это не так просто, в этом какая-то суть земного существования. Передо мной бутылка No 24 удельного. Печать, государственный герб. Была Россия! Где она теперь. ‹….› Убит Духонин, взята ставка и т. д.
Возведен патриарх 'всея Руси' 143на престол нынче – кому это нужно?!
1918
25 мая 1918 г. (старый стиль)
11 часов утра (по 'нов [ому] времени'), Орша.
Вдоль полотна ж[елезной] д[ороги] дощатые шалаши, в них беженцы из России, возвращающиеся на родину, на Украину.
Мы третий день в пути. В Москве приехали на Савеловский вокзал в 3 ч. дня, 23-го, провожал Юлий, простившийся с нами на подъезде. В поезд сели только в 7 ч.- раньше отправляли 'пролетарских' детей на каникулы в Саратовскую губ.затеи Луначарского. С Сав. вокзала мы тронулись только в час ночи, а с Александровского – в 3 ч. Спать пошли только в 4 – до того сидели с доктором этого санитарного поезда, пили тминную водку. В Вязьме были в 3 ч. 24 мая и стояли там до вечера. В Смоленск прибыли рано утром 25-го, откуда тронулись
* 'Внемлите, прошло еще четверть часа вашей жизни' (ит.).
в 5 утра. В Орше стоим уже 3 часа, не зная, когда поедем дальше.
26 мая.
Двинулись в 11 ч. 20 м. утра. В 12 ч. без 10 м. мы на 'немецкой' Орше – за границей. Ян со слезами сказал:
'Никогда не переезжал с таким чувством границы! Весь дрожу! Неужели наконец я избавился от власти этого скотского народа!' Болезненно счастлив был, когда немец дал в морду какому-то большевику, вздумавшему что-то сделать еще по-большевицки.
Время здесь уже нормальное.
Немецкий пост, купил у немцев бутылочку кюммеля. За завтраком и обедом у нас в поезде был помощник коменданта станции, немец 23 лет.
Едем на Жлобин.
27 мая (9 июня). Воскресенье.
Утром Минск. Серо, скучно. Узнали, что поезд пойдет на Барановичи. Из поезда пришлось непосильно тащить вещи на другой. Александровский, вокзал больше версты. Помогли 2 больных солдата.
‹б. д.›
Лето, восемнадцатый год, Киев.
Жаркий летний день на Днепре. На песчаных полях против Подола черно от купающихся. Их всё перевозят туда бойкие катерки. Крупные белые облака, блеск воды, немолчный визг, смех, крик женщин – бросаются в воду, бьют ногами, заголяясь в разноцветных рубашках, намокших и вздувающихся пузырями. Искупавшиеся жгут на песке у воды костры, едят привезенную с собой в сальной бумаге колбасу, ветчину. А дальше, у одной из этих мелей, тихо покачивается в воде, среди гнилой травы, раздувшийся труп в черном костюме. Туловище полулежит навзничь на бережку, нижняя часть тела, уходящая в воду, все качается – и все шевелится равномерно выплывающий и спадающий вялый белый бурак в расстегнутых штанах. И закусывающие женщины резко, с хохотом вскрикивают, глядя на него.
15/28 дача Шишкиной (под Одессой).
Пятый час, ветер прохладный и приятный, с моря. За воротами стоит ландо, пара вороных лошадей – приехал хозяин дачи, ему дал этих лошадей приятель, содержатель бюро похоронных процессий – кучер так и сказал – 'это ландо из погребальной конторы'. Кучер с крашеной бородой.
Чуть не с детства я был под влиянием Юлия, попал в среду 'радикалов' и чуть не всю жизнь прожил в ужасной предвзятости ко всяким классам.
Сегодня уехал Нилус. Завтра с нами селится Кипен.144
1919
‹б. д.›
[…] Часто теперь, читая какую-нибудь книгу, останавливаюсь и дико смотрю перед собой,- так оглушила, залипала [вероятно, залила.-М. Г.], все затмила низость человеческого слова и так дико вспоминать, на минуту выплывая из этого моря, что существовало и, может быть, где-нибудь еще существует прежнее человеческое слово!
4 ч. Гулял, дождя нет, пышная зелень, тепло, но без солнца. На столбах огромн [ые] афиши: 'В зале пролеткульта грандиозный Абитур-спектакль-бал…' После спектакля 'призы': 1) за маленькую изящн [ую] ножку, 2) за самые красивые глаза, киоски в стиле 'модерн', 'в пользу безработных спекулянтов', губки и ножки целовать в закрытом киоске, красный кабачек, шалости электричества, катильон, серпантин и т. д. 2 оркестра воен[ной] музыки, усиленная охрана, свет обеспечен, разъезд в 6 ч. по старому времени… Хозяйка вечера супруга командующего 3-й советской Армией Марфа Яковлевна Худякова'.145 Прибавьте к этому новую орфографию.
25 мая/7 июня.
Прочел 'Знамя' и 1 No 'Советск. власти', орган одес [ского] Совдепа, долженствующ [ий], по-видимому, заменить собою 'Голос красноарм [ейца] ', который уже давно не виден в городе, отправл [ен], как говорят, 'на фронт'. Все то же! Все 'ликвидация григорьевских банд' и 'разрастающаяся' во всем мире революц [ия],-между прочим крупно напечатано] сообщение] о большевистск [ом] восстании в Турции ‹…›
Вчера весь вечер дождь, настроение оч [ень] тяжкое. Дождь и ночью, льет и сейчас.
В 'Советской] вл[асти]' две карикатуры; несомненно Минского. До содрогания, до тошноты гнусно. […]
28 мая/8 июня.
'Знамя борьбы' наполовину занято Марьяшем. 'Проф [ессиональный] союз пекарей извещает о трагическ[ой] смерти стойкого борца за царство социализма…' И еще неск[олько] таких же объявлений; некрологи, заметки: 'Ушел еще один… Не стало Марьяша… Стойкий, сильный, светлый…' и т. д. […]
Затем идет смехотв [орное] известие о том, что приморские города вблизи Дарданелл заняты турецк [ими] коммунистами, которые принимают меры к закрытию Дард[анелльского] пролива, сообщение […] что 'на Галицию идет огромная польская сила с Петлюрой в авангарде' (я говорил, что Петлюра146 вынырнет!) […]
В полдень телефон из Сергиевск[ого] училища: приехал из Москвы Личкус, сообщил Вере, что у Мити
