— эхо, все еще висевшее и неподвижном ночном воздухе. Она кинулась к окну, выходившему на север, и выглянула наружу, однако ничего не увидела. Ночь была безлунная, и за окном царила полная темнота. Но судя по всему, было уже далеко за полночь. Тори пересекла комнату, посмотрела в южное окно и затаила дыхание. В башне светится огонек. В той самой башне, мимо которой она сегодня проходила, и где на лестничной двери висел замок.
Довольно долго Тори простояла возле ночного окна, прислушиваясь к эху глухих ударов. И даже когда башня погрузилась во тьму, она не покинула своего места. В темноте совершений ничего не было видно, но зато она вскоре услышала удары волн о каменные стены. Тори стала напряженно всматриваться во тьму, и в какой-то момент ей показалось, что там внизу, где пролегал замковый ров, что-то движется по воде.
Когда же воцарилась тишина, Тори в задумчивости пробормотала:
— Даю голову на отсечение, когда наступит рассвет, «Морской волк» снова будет стоять на своем месте.
Тори подкралась к двери и прислушалась. Однако ничего не услышала. Но почему-то она была уверена: только что лорд Фэлкон Хокхерст вернулся в свои покои наверху.
— Ты собираешься весь день проваляться в постели? — послышался голос Фэлкона.
Тори подняла голову и встретила дерзкий взгляд его черных глаз.
— О, хозяин Бодиама вернулся? Уж не хочешь ли ты сказать, что мне пора убираться отсюда?
Он весело рассмеялся:
— Нет, разумеется. Ведь ты же не собираешься пропускать сегодняшнюю вечеринку?
Тори тоже рассмеялась и подумала: «Слишком уж хорошо выглядишь для человека, который всю ночь перетаскивал контрабанду».
— Да, ты прав, Фэлкон. Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера.
— Вот и прекрасно. Ибо целомудрие — ужасное наказание.
Тори вспыхнула и пробормотала:
— Но я вовсе не имела в виду…
Тут в комнату вошла Пандора и, ухватив тапочки Тори, направилась к двери.
— Вернись, воровка! — со смехом крикнул Фэлкон.
Тори расхохоталась, потом заметила:
— Возможно, это у нее семейное.
Пропустив намек мимо ушей, Фэлкон забрал у Пандоры тапочки. Увидев книгу на столике у кровати, с улыбкой заявил:
— Читать в постели — занятие слишком пресное для такой прелестной девушки, как ты. Надо будет как-нибудь излечить тебя от такой дурной привычки.
Он подмигнул Тори и добавил:
— Для вечеринки тебе следует как-нибудь приодеться.
Сидя за туалетным столиком, Виктория повернулась на скрип. И вытаращила в изумлении глаза, увидев затянутую в атлас мужскую фигуру.
— Вас трудно узнать, милорд! Ваша элегантность просто ошеломляет!
Следом за Хокхерстом в комнату вошел молодой слуга с какой-то коробкой и с пакетом муки. Слуга взмахнул муслиновым пеньюаром и по знаку хозяина накинул его Виктории на плечи.
— Это Клод, мой парикмахер. Он сейчас напудрит тебе волосы.
— Мукой?! — воскликнула Тори. — Ни за что!
Фэлкон чуть нахмурился и заявил:
— Либо так, либо в парике. Потому что брюнетки нынче не в моде.
Тори осмотрела парики, лежавшие на туалетном столике.
— Я надену вот этот, с локонами до плеч.
Клод тут же собрал ее длинные волосы в узел и заколол на затылке. Затем сунул парик в коробку, присыпал мукой, после чего водрузил его на голову девушки. Выдвинув ящик туалетного столика, он выбрал там украшение из перьев и закрепил его в напудренных кудряшках.
— А теперь Клод поможет тебе накраситься, если пожелаешь, — сказал Фэлкон.
Тори окинула его критическим взглядом:
— Тебе он тоже помогал? Я еще ни разу не видела напудренного мужчину. Нет уж, я сама.
Тори подвела углем глаза, затем нарумянила щеки, подкрасила губы и огромной пуховкой напудрила грудь. Выбрав мушку из черного шелка в виде сердечка, она прилепила ее поближе к уголку рта. Скинув пеньюар, поднялась на ноги и спросила:
— Ну как?
Фэлкон внимательно ее осмотрел. Благодаря корсету груди Тори заметно приподнялись и шелковый корсаж лавандового цвета едва прикрывал розовые соски.
— На мой взгляд… грудь слишком открыта, — проговорил он.
Тори весело рассмеялась:
— Вот и чудесно! Я решила вывести моих милашек на прогулку.
— Лучше бы ты вывела в свет мисс Чопорность.
Взмахнув веером, Тори надула губки:
— Держу пари, что сумею переубедить вас, прежде чем ночь закончится, милорд.
— Охотно верю.
Фэдкон подал ей руку, и они вышли из комнаты.
При их появлении в зале гости оживились, и Тори показалось, что люди всегда так реагировали на лорда Хокхерста — вне зависимости от того, кто держал его под руку. Она окинула взглядом музыкантов, устроившихся на помосте, потом посмотрела в сторону игорных столов, за которыми уже сидели игроки.
— Позволь представить тебя нашему уважаемому таможенному инспектору Томасу Карсуэллу, — сказал Фэлкон.
При этих его словах Тори вздрогнула. «Хокхерст наверняка специально подвел меня к этому человеку, чтобы оценить нашу реакцию друг на друга», — подумала она.
— Карсуэлл, это Виктория… Палмер. Моя младшая сестра.
Таможенник молча уставился на ее бюст. Наконец с улыбкой проговорил:
— Для меня огромное удовольствие познакомиться с вами, дорогая леди Палмер. Вы окажете мне великую честь, если заангажируете меня на первую гальярду [5].
Хокхерст хлопнул таможенника по спине:
— Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями, Карсуэлл. Ловить контрабандистов — дело ответственное, хотя часто неблагодарное. Но будьте уверены, я и все здесь присутствующие чрезвычайно признательны вам за ваши труды.
— Я просто добросовестно исполняю свой долг, ваша милость, — ответил Карсуэлл, стараясь держаться с достоинством.
Затем они перешли в противоположный конец зала, и Фэлкон подвел Тори к столу с прохладительными напитками.
— Мои подозрения не оправдались, — сказал он вполголоса. — Таможенник — явно не твой прадед. Но вообще-то должен сказать, что этот Карсуэлл — редкостный мерзавец.
— Ты решил испытать меня, негодяй?! — прошипела Тори. — Имей в виду, все, что я говорила — чистейшая правда. И моя фамилия действительно Карсуэлл.
Фэлкон усмехнулся:
— Я-то тебе верю, но другие не поверят ни за что.
К ним подошли три молодые дамы, и все они с любопытством поглядывали на спутницу лорда Хокхерста.
.— Леди Гудвуд, леди Файерли, леди Сэквилл… — проговорил Фэлкон, представляя дам. — А это моя сестра Тори.
Леди Файерли улыбнулась и ударила Фэлкона веером по руке.
— Дорогой, ты уверен, что у тебя нигде не припрятано французское вино?
Фэлкон поднес к губам руку дамы.
— Если и припрятал, то только для себя, Джоан. Пей джин. Говорят, он возбуждает.
