— Откуда вы про них узнали?
Тори пожала плечами:
— Знаю, вот и все. Когда мы позавтракаем, я кое-что покажу вам во дворе.
— Похоже, все секреты замка вам известны лучше, чем мне.
— Так и есть, будьте уверены. Возможно, я знаю и
Его глаза заблестели, и Тори поняла, что ему нравится ее общество.
После завтрака они вышли на лужайку во дворе замка.
— Как-то раз я попросила Фэлкона, чтобы он научил меня стрелять, — сказала Тори. — И он привел меня сюда, на эту самую лужайку. Фэлкон был прекрасным стрелком. Он потушил пламя свечей с двадцати шагов, а потом вручил мне пистолет с правым курком и предупредил, что это опасно, когда курок взведен наполовину. Я, конечно, была безнадежна, но все равно очень старалась. Стреляла до тех пор, пока не угодила пулей в стену замка. Теперь посмотрите вот сюда. Это как раз здесь. Видите?
Сэр Перегрин провел пальцем по углублению в камне.
— Я как-то не обращал на это внимания… Да, действительно похоже на след от пули.
— Это и есть след от пули. След от моей пули. Я оставила его здесь.
Он улыбнулся и спросил:
— А что вы еще здесь оставили?
«Помимо моей девственности?» — подумала Тори.
— За день до того, как я вернулась сюда, мы сбросили в ров несколько ящиков, упакованных в промасленные шкуры. В них были какао-бобы, которые выращивают в Португальской Гвинее. Но это произошло сто лет назад. От них, наверное, ничего не осталось.
— Да, наверное, — согласился Перегрин. — О, вы дрожите. Вам, должно быть, холодно.
— Да, возможно, — кивнула Тори. — Эдмунд не захватил накидку, а она мне сейчас не помешала бы. Вместо накидки он принес отвратительные платья…
— Мне кажется, это платье вам очень идет.
— Фэлкон назвал бы его тошнотворным! Женские моды сто лет назад были исключительно изысканны. Такой одежды мне будет очень не хватать. Комната под вашими покоями в круглой башне была убрана специально для женщины. А в гардеробе там было множество прекрасных платьев. Он сначала сказал, что это наряды его сестры, но я-то сразу поняла, что они принадлежали его метрессе. Она сбежала от него.
— Виктория, вы рассказываете удивительные вещи! Давайте сейчас заглянем в ту комнату.
Они вошли в башню и по винтовой лестнице поднялись наверх. Теперь в комнате, которую она считала своей, не было ничего, кроме пыли и паутины.
— Когда-то здесь по стенам висели средневековые гобелены с изображениями мифических животных. У меня была огромная кровать с пологом, а также гардероб с зеркалом и даже ванна, расписанная чудесными розами.
Сэр Перегрин приблизился к ней вплотную.
— Комнату можно заново обставить, если это доставит вам удовольствие.
От его близости у Тори перехватило дыхание.
— Да, возможно, доставит, — ответила она.
— О каких же моих секретах вы говорили?
Тори медлила с ответом. Наконец тихо сказала:
— Я ни разу не видела вас без рубашки, но держу пари, что у вас имеются татуировки.
Его черные глаза широко раскрылись.
— Вы хотите увидеть меня без сорочки, Тори?
Она покачала головой:
— В этом нет необходимости. Я и так знаю, что на каждом предплечье у вас татуировка — сокол.
— Ох, черт! Все, что вы говорите, подтверждает вашу историю про путешествие во времени. Только как такое возможно?
Тори внимательно посмотрела на него, а потом провела пальцами по родимому пятну у него на щеке.
— Когда я встретилась с Фэлконом, у него не было никаких отметин на лице. Но потом он получил удар шпагой, и клинок рассек ему щеку. Именно я зашивала рану. Я знала: в том месте останется шрам, но он не испортит внешность Фэлкона.
Фуллер взял ее за руку и заглянул ей в глаза:
— Вы любили его, Виктория, так ведь?
— Фэлкон был пиратом и контрабандистом. Как же я могла в него не влюбиться? — прошептала она.
Перегрин наклонился к ней и коснулся губами ее губ. Потом крепко прижал к себе и поцеловал, вкладывая в поцелуй всю страсть, что копилась в нем с той самой минуты, как он впервые увидел ее в реке.
Глава 11
Закрыв глаза, Тори прочувствовала этот поцелуй всем телом — от макушки до кончиков пальцев. Она снова оказалась в объятиях Фэлкона, снова прижималась к его груди. Ей казалось, ее губы плавятся от его поцелуя, и хотелось, чтобы поцелуй этот длился вечно. Но в какой-то момент она вдруг в испуге подумала о том, что если откроет глаза, то волшебство исчезнет, а вместе с ним исчезнет и Фэлкон.
Собравшись с духом, Тори все же приоткрыла глаза. Нет, Фэлкон по-прежнему был с ней! Во всяком случае, Перегрин ничем от него не отличался. И взгляд пронзительных черных глаз казался точно таким же. Глаза его словно говорили: «Любимая, мы знаем друг друга целую вечность».
— У нас с тобой давнее знакомство, Тори, — сказал Перегрин. — У меня такое ощущение, что мы знаем друг друга очень много лет.
Она ласково ему улыбнулась:
— Мне тоже так кажется.
— Вот и прекрасно. Пойдем наверх, нам есть что обсудить. И нам надо принять кое-какие решения.
Когда они поднялись к нему, Перегрин усадил ее в кресло у камина, а сам уселся напротив.
— Скажи честно, ты веришь тому, что я тебе рассказала? — спросила Тори. — Как ты думаешь, это возможно, что ты — Фэлкон, лорд Хокхерст?
— Если честно, не знаю. Расскажи мне о нем.
— Как-то раз Фэлкон перехватил корабль Ост-Индской компании с грузом чая. Вскрывая один из ящиков, он, к своему изумлению, обнаружил, там детеныша леопарда. И тут же решил, что назовет его…
Тори умолкла, увидев, что Перегрин поднес ко лбу руку — как будто вспомнил что-то.
— Назвал Пандорой. Я думаю, он назвал детеныша Пандорой.
— Так ты вспомнил, да? Ах, как чудесно!
Перегрин покачал головой:
— Это всего лишь догадка. Ведь все знают миф о ящике Пандоры.
— Подумай как следует. Может, что-нибудь вспомнишь. Ну, так что же?
— Что-то припоминается, но случайно.
— А ты ее видишь?
— Кажется… Да, вижу. Она плавает в замковом рву.
— Совершенно верно! Она плавала там каждый день, на закате!
— Какой он интересный человек этот Фэлкон! Ты говорила, что он был пиратом и контрабандистом. Тебя это не шокировало?
— Только не контрабанда. Его самого не интересовала прибыль. Фэлкон занимался этим ради
