Тогда Татьяна в отчаяние попыталась дотянуться до мужниного лица, до его глаз, чтобы выцарапать их, до носа и рта, чтобы разорвать, изуродовать его, вызвать у него болевой шок. Тщетно. Слишком далеко и её маленькие руки не дотягивались до его паскудной морды. Тогда Татьяна в последней надежде на жизнь, перемешенная с отчаянием, собрала оставшиеся силы, так быстро уходящие из её тела и врезала мужа, со всего размаху, по голове. Следующий её удар ногой последовал в промежность. Григорий даже не шелохнулся, стоял словно скала, ни как не реагировав на слабые попытки жены вырваться. Только его чудовищная хватка принялась, с медлительностью гидравлического пресса, методично сдавливать шею, круша мягкие ткани и тонкие позвонки.
Сил бороться у Татьяны больше не оставалось. Её тело истерично требовало глоток свежего воздуха. Сердце гулко стучало в её груди, отдаваясь толчками в голове, а перед красными, выпученными глазами вставали круги и рябь, отдаляя четкость мира от умирающего тела.
— Гриша… Что ты делаешь? Отпусти… Ты же меня убьешь… — прохрипела Татьяна, в лицо мужу. Но супруг остался безучастен к её мольбам. И тогда Татьяна, выдыхая жалкие остатки воздуха из легких, из последних сил в отчаяние прохрипела, зовя на помощь:
— ПОМОГИТЕ… — но её неразборчивый хрип, скорее уж походил не на зов о помощи, а на крик отчаяния.
Сам же Григорий больше не мог слышать свою жену и не мог ужаснуться своими действиями. Его сознание, его разум, попросту больше не существовали, а новому Грише было глубоко наплевать на мольбы этой женщины. И возможно он даже просто не воспринимал, что-то трепещущиеся в своих руках, за некий живой объект, за свою супругу, и не сознавал, что именно в этот момент лишает кого-то жизни. А всё потому, что ОНО просто защищалось. Инстинкт самосохранения развито в НЁМ было, невероятно сильно и при первой же опасности, ОНО просто атаковало это предмет опасности для своей собственно жизни.
Силы покинули Татьяну и она прекратила всяческие попытки сопротивления. Руки её безвольно опустились, шея расслабилась, звуки пропали. И понимая, что конец близок, Татьяна, сквозь кровавую пелену, застилавшую её глаза, попыталась напоследок перед смертью, всмотреться в лицо своего убийцы. Она хотела понять, что же заставило её мужа пойти на убийство, какие мотивы им двигают? Почему ОН ТАК ПОСТУПАЕТ?
И вглядевшись в страшную, серую, ничего не выражающую, маску, некогда бывшую лицом её мужа. Всмотревшись в его темные, бессмысленные и в то же время глубокие, затягивающие в бездну, глаза, в её затухающем разуме, вспыхнула ярко, как молния средь ночи, страшная догадка…
«БОЖЕ! Это не мой МУЖ… И уже давно, он был не моим мужем! И как она раньше не догадалась? Ну не может человек за столь короткий срок так кардинально измениться. И руки у него стали действительно длинней обычного. А эта маска, а эти жуткие глаза? Разве бывают такие глаза? БОЖЕ НЕ-ЕТ! ЧТО-ТО НАТЯНУЛО ТЕЛО ЕЁ МУЖА НА СЕБЯ, КАК ЛИЧИНУ!!!
Послышался треск рвущихся позвонков и сухожилий. Создание, некогда бывшие Белоручко Григорием Степановичем, расцепило руки и тело женщины кулём свалилось на пол. Существо переступило распростёршиеся тело на кухне и не надевая пальто, в джинсах и лёгком свитере, вышло на улицу, в десяти градусный мороз. А Татьяна так и осталась лежать на холодном полу, уставившись мёртвыми глазами на перевёрнутую миску с блинным тестом, и на половник из которого тугой струёй стекало на пол бело-жёлтая закваска…
В своей квартире, баба Клава расслышав назревающий скандал у соседей снизу, а этого она пропустить ни в коем случае не могла, наконец-то Танька закатила своему Гришке грандиозный скандал, и поэтому быстренько отобедав, чуть не подавившись при этом куском хлеба, старуха выскочила во двор.
Дело в том, что окна кухни, соседей со второго этажа, как и её, выходили во двор и хоть в их старом доме и тонкие стены, можно кое-что интересненькое услышать, если внимательно прислушиваться, но вот всю гамму чувств и детали, лучше понять можно было только на лавочке под самим окном. Там создавалось ощущение полного присутствия, как будто сам принимаешь участие в дискуссии скандала.
Но когда баба Клава на всех парах, прибыла на место, её постигло огромное разочарование, скандал затих, не успев, как следует и начаться:
— Эх, клуша! Надо порасторопней быть, — в сердцах посетовала баба Клава. — А такая могла быть, у меня ценная информация, на сегодня, для Марьи, Софьи, Валентины. Глядишь нескучно бы и вечер провели. Какая могла бы получиться сенсация…
Не много постояв под окнами, по прислушавшись, баба Клава понуро поплелась на скамейку. И только присела, как распахнулась дверь подъезда, у старухи аж челюсть отвисла, из подъезда вышел сам Григорий, притом без пальто и в шлёпанцах. Бабку аж смех разобрал. И хотела она уже кликнуть мужика, чтобы поиздеваться над ним:
«Что кобелина! Танька из дому попёрла, а ты к другой побёг сразу, даже не одемшись».
И её слова готовы были уже сорваться, как старуха встретилась с мужиком глазами. Дикий взгляд не человеческих глаз пронзил бабку насквозь, словно пуля, посеяв в ней необъяснимый страх. По коже старухи пробежали мурашки и слова, готовые уже сорваться вслед мужику, застряли комом в её глотке. Старуху ни с того, ни с сего обуял такой ужас, что душа её, как говорится, покрылась инеем. И всё потому, что ей на секунду показалось, что она заглянула в лицо самой смерти.
— Господи Боже! Свят, свят, свят! Спаси и сохрани! — лихорадочно крестясь, бабка, как ошпаренная сорвалась с места и припустила домой, где заперлась на все замки и до следующего дня не казала оттуда носа, боясь даже выглядывать в окно…
МЕТРО… Что мы знаем про метро? Московское метро например, подобно хищной рыбе — Удильщик, так же распахивает пасть, чтобы поглощать своей бездонной глоткой, толпы народа, добровольно, живой рекой, вливающиеся в её чрево, из стали и бетона, приманивая их большой и яркой литерой М, на фоне серого, бесцветного камня или пластика.
На первый взгляд метро не кажется нам опасным, хоть и похоже на мифического, растопырившего свои щупальца, осьминога. Но поверьте — это только кажется.
На самом деле большинство, побывавших в желудке метро, возвращаются на поверхность не такими, какими всего полчаса, час или два назад, спустились в это подземное царство. Молодёжь менее всего подвержена изменениям, а вот люди постарше, пожилые или у кого плохо со здоровьем те явно становятся другими.
Представьте. Заходит человек в метро, опаздывает… Тут же, как назло, натыкается на огромную очередь в кассу, всё из-за того что работает только одна. И это можно сказать в час пик? Настроение как правило, немного падает. Ладно, переживём. Впереди ещё два часа телепузиться в вагоне, до своей остановки. Но вот проблема, в этот самый вагон надо ещё умудриться залезть…
— И откуда в метро столько народу? — Каждый раз задаётесь вы этим вопросом.
Ладно, едем дальше…
Поезда по техническим причинам не было всего десять минут, а прибывающие вагоны, забиты до отказа, мухи не куда залететь. Ладно, в живом конвейере наведён порядок, пропускаете три состава, в четвёртый с матом лезете, цепляясь руками ногами за что попадя. Мало того вы последние, стоите у самых дверей, еле держитесь, а тут кто-то сзади прёт на вас, как бык, ломая вам спину. И хорошо если вы крепкий мужчина, а если хрупкая женщина? Настроение упало уже на половину.
Двери закрываются, поезд едет. Благодать…
На следующей станции, вас потоком вымывает наружу. Вы пропускаете выходящих и сразу же как малёк втиснувшись в косяк людей, вплываете обратно в вагон. И так на протяжении трех остановок, пока чудом не удаётся протиснуться в середину вагона. За это время, вам отдавили обе ноги, несколько раз защемили руку; сосед, за спиной которого вы стояли, плохо держался на ногах и без конца на вас опрокидывался, а вы по инерции, захватывая с собой рядом стоящих чуть ли не шлёпались на пол.
И вот что удивительно?! Вагон вроде бы забит, как банка шпрот, яблоку негде упасть, а как только потеряешь равновесие, так сразу же находится место куда грохнуться. Ведь вроде бы все должны прочно стоять, подпираемые со всех сторон, как зубочистки в стаканчики, ан нет! Стоит поезду резко затормозить, как люди валятся штабелями. Загадка!..
Ну и наконец прибавьте, к выше перечисленному, нервозную обстановку царящую вокруг вас и
