старой. Невосполнимую и неоценимую утрату в лице исторической архитектуры, мы заменим, применив современнейшие технологии, новыми и старыми, восстановленными памятниками, настоящими произведениями искусств.
И если мы не можем отказаться от рокового шага, избранного для спасения наших жизней. То давайте, друзья поклянёмся! Поклянёмся в том, что мы, все вместе, выстроим новый город, новую Москву!
— И НАМ БУДЕТ ЗАВИДОВАТЬ, ВЕСЬ МИР!!!
Закончив громогласными словами, свой короткий спич, президент с облегчением увидел, результаты открытого всенародного СМС голосования.
Ему удалось — народ поддержал своего президента.
— Спасибо друзья, — искренне поблагодарил он. — И ничего не бойтесь. Вместе мы победим любые невзгоды! Спасибо…
На следующий день, после всероссийского обращения к народу, господин президент, уже снова в роли верховного главнокомандующего, прибыл в расположение части противовоздушной обороны, расположенной в Подмосковье (Где? Секрет).
Проводив главнокомандующего в подземный бункер, военные усадили его перед огромным настенным экраном, в данный момент выключенный.
— Садитесь сюда, товарищ главнокомандующий, — пододвигая мягкий стул, предложил генерал- майор в форме ВВС. — Здесь вам всё будет хорошо видно и вы будете полностью в курсе происходящего. Операция запланирована на два часа дня. Начало через тридцать минут, — сообщил он, присаживаясь рядышком. — А пока операция не началась, с вашего позволения, я введу вас в курс нашего плана.
И получив благосклонный кивок, генерал-майор приступил к последовательному объяснению, придерживаясь при этом общечеловеческих слов:
— Как вы уже должно быть знаете, мы отказались от использования баллистической ракеты. Не хотели беспокоить мировую общественность. Вдруг они недвусмысленно бы расценили наш поступок. Хи- хи… — и с трудом подавив нервный смешок, продолжил. — Поэтому мы приняли решение применить умную бомбу. Мы сбросим её с самолёта, а она уже сама, сама, при помощи инерционных движителей, двинется по заданному нами курсу. А вот для этой цели мы применяем три источника целеуказания. — Объясняя генерал-майор указал на один из экранов отображающий радарную сетку. — Первый — импульсно активный, наземный передатчик. Его мы разместили с вертолёта, прямо в районе Кремля. Знаете там рядом с Красной площадью есть звезда с точкой нулевого километра, от которого отмеряется радиус удаления от Столицы Туда ещё туристы бросают монетки, с целью загадать желание. Вот и мы вскорости сможем загадывать свои желания, — неуместно пошутил он, пряча глаза. Это нервное, понятно…
— Второй источник наведения на цель, находится в самой бомбе. Это её электронная начинка, так называемый бортовой компьютер напрямую связанный с нашей системой «ГЛОНАС», — генерал-майор указал на другой экран с изображением европейской части России, перечерченной градусной сеткой. — В общем-то её и одной бы хватило, для наведения бомбы на цель. Но лучше перестраховаться. Всё-таки ядерный взрыв внутри густонаселённой территории. Сами понимаете, осечек не должно быть никаких.
— Ну и третий источник, — генерал снова показал на радар, с медленно перемещающейся точкой на экране, — самолёт-разведчик. При помощи него, мы всё с вами можем увидеть и плюс, его вторая обязанность в корректировке спутниковой системы «ГЛОНАС», лазерным лучом наведения.
Посмотрев на часы и на людей сидящих вокруг в немом ожидании, тестируя приборы, генерал-майор продолжил вводить молчащего президента в курс дела предстоящей операции:
— Через двадцать минут с аэродрома «Куркино» поднимется основной тактический бомбардировщик и ляжет на заданный курс. После того, как он достигнет цели, в воздух поднимутся ещё дополнительно четыре бомбардировщика и присоединятся к первому на предельных, для своего потолка, высотах. Кхм… Дальше всё пойдёт по изложенному вам, на бумаге, плану, — прокашлявшись сказал генерал-майор. — А после взрывов, как только успокоятся атмосферные воздушные потоки, в небо поднимутся истребители, распыляя аэрозоль, — добавил он и…
И нерешительно замолчал не зная что ещё добавить. И так уже много лишнего попусту наболтал. Тем более, что президент и сам отлично пребывал в курсе предстоящей операции, читал план ещё на днях и перечитывал и чуть ли не выучил на зубок, и в более детальном варианте. И чтобы не поддерживать молчанку, генерал-майор оставил президента в гордом одиночестве, удалившись по прямым обязанностям.
Потекли тягостные минуты ожидания. Механические часы над электронным табло, тщательно отсчитывали секунду за секундой, сужая временную петлю до финальной точки отсчёта. Президент когда вошёл, ещё подивился на эти часы, лицезря вокруг новейшие достижения электронно-вычислительной техники. Но потом скумекал, что так нужно на случай настоящей ядерной войны. Электронные ещё собьются во время электромагнитного импульса, а механические… Что им сделается? Идут себе и идут и никому не мешают.
Глава государства сидел и молча наблюдал за секундной стрелкой ожидая развязки, которой в глубине души боялся, но в то же время хотел, чтобы она побыстрее настала и можно было бы наконец оставить позади всю свою неуверенность и глубоко запрятанный страх, пропитанный одним вопросом: Что же это, он всё-таки делает? По своей собственной стране, да ядерной бомбой…
«Люди остановитесь, что же вы все делаете?», — порой хотелось ему закричать, и в такие моменты он прижимал руки к груди и так и сидел, тихо раскачиваясь из стороны в сторону, уперев взгляд в никуда и сжав губы в одну сплошную линию. Но люди его не слышали, а продолжали планомерно выполнять свою работу, стараясь не отдаваться чувствам.
Наконец, после мучительного ожидания, светящаяся точка на радаре достигла центра и пошёл радиосигнал:
— «Центр», это «Глаз», как слышите?
Пошёл ответный сигнал:
— «Глаз», это «Центр», слышим вас хорошо, как поняли?
— Вас понял «Центр»… Докладываю, вышел на заданную траекторию. Даю картинку.
И большое настенное табло мигнув, ожило, демонстрируя медленно плывущий пейзаж мегаполиса.
— Это «Центр». Даю подтверждение — есть нормальная картинка.
Хоть военные и прозвали, то что высветилось на экране — картинкой. Ничего в этой картинке миленького не было. Походило это на то, как будто заглядываешь в остывшее жерло наземного вулкана, лежащего, чёрной медузой, посреди целого или скорее, наполовину уцелевшего, города.
И спокойно смотреть на эту жуткую, колоссальную кляксу на теле столицы, было просто невозможно. Она притягивала взор, как притягивает бездна с хаотично глумящимся мраком внутри себя самой. Её чёрный зев простираясь на километры, демонстрировал останки величия былого, вздымающиеся костями к небесам, застыв в немом укоре. Она, как раковая опухоль, вокруг себя простёрла метастазы и вгрызлась в истерзанное тело, города-гиганта, называемой Москвой.
Она была итогом разрушения, учинённого людьми в порыве гнева от бессилья.
— По недавнему приказу правительства, это транслируют сейчас по всем федеральным каналам страны, — снова подходя к президенту, тихо пробормотал генерал-майор и замер вытянувшись по струнке, ошеломлённый сменным кадром на экране.
Изображение на экране резко скакнуло приближаясь к земле и военные, с тихим трепетом в душе, разглядели посередине хаотичной черноты — Кремль!
Нетронутый былой бомбёжкой, лишь местами кое-где обрушилась окаймляющая его стена, гордый и бесконечно одинокий, он возвышался над разрухой и опустением. Как птица феникс встающая из пепла, стоял он по колено в чёрно-серой саже, блестя на солнце златоглавыми куполами, олицетворяя собою — надежду и гордую печаль потерь.
И глядя на него, ещё казалось, что не всё ещё потеряно, что можно всё ещё вернуть, спасти и выжить, до конца дойдя. Но это были всего лишь заблуждения…
И сегодня Кремлю предстояло в последний раз, послужить источником сосредоточения столкновений,
