но не интересов и умов людских, а судьбоносных линий множества сердец, как людей, так и нелюдей.
И поставив окончательный крест на существовании Москвы, Кремль — как олицетворение души России, и сам превратится в дым, покинув этот мир навечно, но не навсегда. Его восстановят после, но он уже не будет он, таким каким его все знали…
Заворожённые зрелищем оазиса, посреди смертной тоски разрушения, военные чуть не пропустили второй радиосигнал:
— «Центр», это «Ястреб», полёт проходит нормально. Подхожу к заданному квадрату, как поняли? — вышел на связь тактический бомбардировщик, нёсший в своём чреве самое смертоносное оружие, из всех когда-либо выдуманных людьми.
— Вас понял «Ястреб». Продолжайте сближение с целью. Мы вас ведём.
— Вас понял «Центр». Ложусь на заданную траекторию. Конец связи.
— Всё, через десять минут, пойдет команда на сброс, — глядя на часы, то ли с облегчением, то ли со скорбью, сказал генерал-майор, особо ни к кому не обращаясь, а так для проформы.
Целью — Кремль был выбран, по двум причинам. Первая не особо значимая, заключалась в неком, его абстрактном символизме — центральной точки, всей площади города Москвы. А вот вторая более значимая причина, заключалась в том, что Кремль одно из самых изрытых сооружений столицы. Многоуровневые туннели, сетью пронзали его подземную часть, и военные аналитики подозревали, что именно там свило своё гнездо правительство «мимов». Хотя и не были до конца уверены в этом. Но чем чёрт не шутит, а вдруг?
На худой конец, под Кремлём могли тогда находиться основные силы противника. А что? Места много. Относительно сухо, есть запасы воды и пищи. Говорят даже, есть генераторное освещение. Туннели метро, опять же, позволяющие выскочить на поверхность в любой точке города, не очень отдалённой от центра. Жить можно, если учесть, что все эти коммуникации, по слухам напоминающие подземный город, строились в расчёте на ядерную войну.
По истечении десятиминутного срока на связь снова вышел бомбардировщик:
— Я — «Ястреб». До цели осталось пять минут, — доложил командир самолёта. — Прошу подтверждения, продолжать полёт, — запросил он одно из двух, специально обусловленых, подтверждений, дабы, если что, не сворачивать полёт в авральном режиме.
— Это «Центр». Даю разрешение. Продолжайте сближение с целью, — отдал приказ генерал-майор, сверяя маршрут бомбардировщика с показаниями радара.
— Вас понял «Центр». Продолжаю полёт.
Когда стрелки часов отсчитали четыре минуты, движущаяся точка на радаре практически слилась с целью и бомбардировщик, следуя строго плану, повторно вышел на связь:
— Это — «Ястреб». Подхожу к цели. Минутная готовность. Прошу второго подтверждения, на поражение цели, — запросил лётчик, готовый в любой момент, вывести тяжелый самолёт из боевого режима.
Генерал-майор выслушав запрос, подошёл к президенту и сняв с блока управления, черную телефонную трубку, протянул со словами:
— Товарищ главнокомандующий, ваше слово, — сказал он отдавая трубку телефона. — У вас сорок секунд, пока самолёт не уйдет с заданного курса.
Взяв эбонитовую трубку, доисторического телефонного аппарата, президент заколебался. Правильно ли он, всё делает? Прямо сейчас он решал судьбы миллионов, но и так же подписывал смертный приговор сотне тысячам солдат. Всего лишь одна фраза, и он превратится…
«В кого? В кого я превращусь? В Палача или Спасителя? — металось в его голове. — Имею ли я на это право, кардинально решать судьбы людей?»
— Товарищ главнокомандующий — время, — поторопил его генерал-майор, утирая пот со лба.
«Господи прости…», — взмолился президент и приложив трубку к уху, поставил точку:
— На связи верховный главнокомандующий. Даю подтверждение на поражение цели, — проговорил он хриплым голосом, и бессильно, ведя рукой по лицу, опустил трубку.
— Вас понял товарищ главнокомандующий. Тридцатисекундная готовность…
Всё, дальше время полетело, как сумасшедшее, не давая не единого шанса, на изменение операции.
— Это «Ястреб». Я над целью, — пошёл последний рапорт. — Груз в порядке. Начинаю трёх секундный отсчёт: 3… 2… 1. Груз вышел… Ухожу из зоны поражения. Конец связи.
— Вас понял «Ястреб». Удачного возвращения, — пожелали командиру бомбардировщика, уходящего на предельную, для себя высоту.
И следом, перенимая эстафету, на связь вышел самолёт-разведчик:
— «Центр», это «Глаз». Вижу груз, идет нормально. Запускаю корректирующий луч.
На центральном экране, видоискатели самолёта-разведчика, отыскав ядерную бомбу, продемонстрировали её во всей своей красе. Бомба постоянно набирая скорость угрожающе неслась к земле, корректируя свой полёт инерционными движителями. Было видно, как они попеременно вспыхивают по бортам ракеты, не давая бомбе возможности сорваться в крутое пике, хаотично закрутившись в воздухе. Парашют решили не использовать, боясь смещения вектора полёта. Взорвать же её должны были дистанционно, на высоте полкилометра, от земной поверхности.
Полёт бомбы был не долог и потому самолёт-разведчик почти сразу же снова вышел на связь:
— «Центр», это «глаз». Подтверждаю: груз точно над целью. Начинаю десятисекундный отсчёт:
— 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4… три, два, один. КОНТАКТ! — последовала команда.
И внизу разверзся Ад…
Ярчайшая вспышка сотен звёзд, приглушённая фильтрами видоискателя, самолёта-разведчика, пронзила пространство, пожирая тени. Температура подскочив в миллионы раз, в доли секунд испарив всё в округе, расширилась и раскалённой сферой понеслась со скоростью света, пожирать пространство, ввергая Москву в бездну пламени, воспламенив бесчисленные пожары. А из самой земли, в том самом месте, куда упала бомба, ворочаясь и бурля, медленно ускоряясь, поднимался исполин.
И гоня перед собою быстрее звука, ударную волну сжатого воздуха, сметающую любые творения людей, как картонные поделки, исполин, всосав раскалённые газы и микроскопические частицы неорганики, решил взлететь, отмечая свой путь полёта, стартовым километровым в ширину, дымным следом, ознаменовав рождение ядерного гриба или «перста Дьявола» грозящий небесам.
Всего секунды, а как долго нужно всё описывать…
Переждав электромагнитного удара, агонии ядерного взрыва, к «персту дьявола» коршунами устремились четыре бомбардировщика и сбросив смертоносный груз, сразу же бросились врассыпную.
Последовав один за другим, прозвучали взрывы. Сначала один, и исполин поперхнулся, оплавленным краем. Затем второй, третий и четвертый. И исполин получив ощутимый удар сверху, по своей титанической башке, грузно стал, постепенно оплавляясь, оседать. Ножка ядерного гриба надломилась и шапка гонимая массой холодного воздуха, медленно остывая, поплелась обратно вниз. Где и, по истечению какого-то времени, обиженно рассеялась, окутав город непроницаемой радиоактивной пеленой.
И к облегчению военных «перст Дьявола» так и не добрался до небес…
В заключение же, когда небеса успокоились и ураганные течения атмосферного воздуха перестали танцевать в буйном хороводе, в небо поднялось шесть звеньев истребителей, распыляя аэрозоль и абсорбенты.
А уже ближе к ночи, над Москвой, разразился шторм, коего люди ещё не знали: с нескончаемыми потоками воды, ураганным ветром и многокилометровыми молниями, ежесекундно терзающие небеса…
Так окончил своё существование город-столица и никто из людей, наблюдавший за гибелью Москвы, не остался безучастно-равнодушным к его судьбе. Хоть многие из жителей России и недолюбливали Москву, завидовали ей или откровенно ненавидели, за её высокомерие и надменность, и за то что фактически посмела объявить себя городом-государством в государстве, практически отъединившись от остальной России, они откровенно плакали, а то и просто рыдали, сквозь слёзы наблюдая за гибелью.
Сегодня, они теряли не город, который, любили или не любили, или попросту ненавидели. Нет. Они теряли в эти секунды, нечто большее, нечто безгранично большее, чем просто столицу своей страны.
