— А у тебя была настоящая работа?
— Я работал у брата.
— Я имею в виду работу, где есть социальное страхование и все такое. Ты когда-нибудь платил налоги?
Рафаэль шумно выдохнул.
— Пожалуй, нет.
— Заполнял какие-нибудь бланки? Имя, фамилия, место жительства и так далее?
— Кажется, нет.
— Ты умеешь читать и писать?
— Не слишком хорошо.
— Женат?
— Конечно.
— Дети есть?
— Две дочери. И сын.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать один, — Рафаэль еще раньше решил, что ответит именно так. — С вами мне говорить о работе?
— Не спеши. Сначала надо кое-что выяснить.
Рафаэль промолчал.
— Так что ты скажешь? — продолжил сидевший за столом мужчина.
— О чем?
— Почему ты хочешь получить эту работу?
Рафаэль глянул на закрытую дверь слева от стола.
— Сколько, по-вашему, я могу здесь стоять?
— Не знаю, — парень пожал плечами. — Так почему ты хочешь эту работу?
Рафаэлю подумалось, что парень этот не будет возражать, если он спустится в бар, выпьет, а потом вернется.
— Много у тебя братьев?
— Четверо. Один умер.
— Три брата. И все безработные.
— У одного есть грузовик.
— А знакомых копов у тебя нет?
— Нет. Держусь от них подальше.
— Ты служил?
— Не понял.
— В армии.
— Нет.
— А в тюрьме сидел?
— Конечно.
— За что?
— Пьянство.
— Еще за что?
— Пьянство.
— Больше за тобой ничего не числится? Квартирных краж, ограблений, угонов автомобилей?
— Только пьянство.
— Алкоголь — твоя единственная страсть?
— Водка.
— А наркотики? Тебя не арестовывали за наркотики?
— Только за пьянство.
— Где ты живешь?
— В Моргантауне.
— Моргантаун. Кто не знает Моргантауна! Болезни?
— Простите?
— Ты не умираешь от рака или чего-то еще?
Рафаэль уставился на свои пальцы.
— Нет.
— Оставайся здесь. — Парень встал из-за стола. — Я приведу дядю.
— То есть я вам подхожу? — спросил Рафаэль.
Глава В
Когда боковая дверь открылась, Рафаэль стоял, привалившись к металлическому шкафу. Дядя вошел неторопливо, бочком, наклонив лысеющую, седую голову, глядя на Рафаэля из-под опущенных век.
Живот его нависал над поясом.
Парень вошел следом.
Дядя чмокнул губами.
Что это означало, Рафаэль не понял, но на всякий случай выпрямился.
Дядя двинулся обратно к двери, отодвинув парня в сторону.
— Иди за ним, — бросил тот Рафаэлю.
Через дверь Рафаэль вошел в просторное, мрачное помещение. По двум стенам тянулись крошечные оконца. Такие грязные, что грязным казался и проникающий сквозь них утренний свет.
Несколько окон на дальней стене закрывали то ли ставни, то ли тяжелые плотные шторы.
В самой темной части пустого склада — а именно для этих целей ранее служил второй этаж, куда попал сейчас Рафаэль, стояло массивное кресло. И какие-то непонятные предметы, каждый на трех длинных тонких ножках.
Дядя уже ждал его в ярко освещенном кабинете, отгороженном от склада стеклянными стенами. Пристально всмотрелся в лицо Рафаэля, едва тот переступил порог. Глаза, нос, губы дяди показались Рафаэлю несоизмеримо огромными, выпирающими наружу.
— Симпатичный индейский парень — хорошая фактура, — дядя заглянул в пластиковый стакан с остатками кофе на дне. — Ты же индеец?
Рафаэль не нашелся, что ответить.
Дядя опорожнил стакан в металлическую корзинку для мусора, стоявшую на полу рядом со столом. С трудом наклонившись, достал из корзинки второй стакан, такой же, и тряхнул его, сбрасывая капли кофе.
— Ты, значит, алкаш. Беда в том, что слишком уж вы тощие.
Из-под стола дядя выудил бутылку, разлил водку по пластиковым стаканам.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать один.
— Угу. — Дядя протянул Рафаэлю стакан, что вытащил из корзинки для мусора. — Я бы дал тебе лет двадцать семь или двадцать восемь.
Рафаэль залпом выпил водку. Поставил пустой стакан на металлический стол.
Дядя опустился жирным задом на стул с полукруглой спинкой. Слишком низкий для такого стола.
— Садись.
Оглянувшись, Рафаэль увидел продавленную софу с обивкой в грязных пятнах. Шагнул к ней, сел.
— Стало, говоришь, невтерпеж? — спросил дядя. — Рановато, знаешь ли. Впрочем, кто может сказать, когда рано, а когда нет.
