Выйдя на автостраду, Рафаэль поначалу шел спиной вперед, лицом к автомобилям, один ребенок — на руках, второй — за плечами, подняв правую руку, в надежде, что их подвезут. Но никто не остановился, даже не притормозил. Он знал, как они выглядят, оборванные, грязные, потные, вонючие, молодая семья без жилья и работы, не вызывающие ни сексуального, ни иного интереса. А вскоре отказался от мысли добраться до Моргантауна на попутке. Оставалось лишь идти вперед. Не обращая внимания на боль в ногах.
До Моргантауна они добирались куда дольше обычного.
И к концу пути ступни Рафаэля превратились в сплошную рану.
Когда они свернули на проселок, ведущий от автострады к Моргантауну, Рафаэль увидел, как Роки шмыгнул в магазин.
Мгновение спустя из магазина показался Луис, брат Рафаэля.
Постоял, жмурясь на ярком солнце, уставившись на них.
Рафаэль увидел, как часто-часто заходил верх живота Луиса, словно тот никак не мог надышатся и жадно хватал ртом воздух.
Луис бросился к грузовичку, стоявшему в тени. Из-под задних колес полетели камешки, Луис развернул грузовик и погнал его по проселку, прямо на Рафаэля и Риту. Те едва успели отскочить в сторону. Грузовик с ревом пронесся мимо, оставив их в облаке пыли.
Рита и дети закашлялись.
Сквозь пыль Рафаэль ничего не видел. Но услышал визг тормозов и сердитые вопли клаксонов. Догадался, что Луис вывернул на автостраду, не обращая внимания на мчавшиеся по ней машины.
Но не последовало ни скрежета металла, ни звона бьющихся стекол, из чего Рафаэль сделал вывод, что обошлось без столкновения.
— Рафаэль, я знала, что ты не мог сделать такого! — крикнула Мама, когда они проходили мимо ее ящика.
— Я ничего и не сделал, Мама!
— Это Луис уехал на грузовике?
— Да, Мама.
— Пусть радуется, что успел удрать, — подбородки Мамы, казалось, прибавили в размерах. — Если б я добралась до него…
Рафаэль искоса взглянул на Риту. Как и он сам, она улыбалась.
— Тебе принести кусочек индейки, Мама, когда я приготовлю ее? — спросила Рита.
— Только ради этого я и живу, — последовал ответ.
Рита сходила к ручью и принесла два ведра воды.
Вернувшись, прежде всего обтерла детей влажной тряпкой, наказала Лайне и Марте больше не выходить на солнце. Затем накормила и напоила их.
Рафаэль сидел на койке. Ноги повисли в воздухе. Пот, струившийся по телу, когда он нес детей, высох. Другой пот, выступивший из-за жаркого воздуха внутри жилого домика, холодил кожу.
Второе ведро воды Рита поставила рядом с Рафаэлем.
Опустившись на колени, промыла бесчисленные порезы и лопнувшие волдыри на ступнях.
— Это ужасно, — ахнула она.
— Пустяки, — отмахнулся Рафаэль.
Маленькими ножницами Рита начала отрезать кусочки кожи.
— О!
— Извини, я не хотела причинять тебе боль.
— Я знаю.
Рита обвязала ступни Рафаэля тряпками, затянула их узлом у лодыжек.
— Заживать будут долго.
— Ничего страшного.
— Мне кажется, тряпки нужно смачивать.
— Думаешь, так лучше?
— Не знаю. Спрошу старуху Калли. Но, по-моему, с влажной повязкой тебе будет легче.
— Я хочу поспать в гамаке.
Рита поднялась, улыбнулась.
— А мне надо готовить индейку.
Рафаэль осторожно опустил обмотанные мокрыми тряпками ноги на пол.
— А с чем мы ее будем есть?
— Кроме овсянки, у нас ничего нет.
— Пойдет. Мы сможем сварить ее?
— Пропан не наш, так что придется его экономить.
Ближе к вечеру Рита разбудила спящего в гамаке Рафаэля.
— Индейка готова.
— А где дети?
Фрэнки она держала на руках.
— В магазине. Они не отходили от меня ни на шаг, когда я резала и жарила индейку. Их очень интересует, какова она будет на вкус, — Рита рассмеялась. — Все уже в магазине.
— И Луис? — спросил Рафаэль.
— Нет. Луис не возвращался.
В большую кастрюлю Рита налила воды, размешала в ней овсяные хлопья и хлебные крошки, поставила на два часа на солнце, чтобы получившаяся смесь если не сварилась, то прогрелась. В последний момент она полила поджаренные куски индейки жиром, оставшимся на сковородках.
— Вместо соуса. Тоже еда, не правда ли?
Миссис Уобурн принесла фунт картофельного салата, купленного днем раньше в Биг Драй Лейк.
Фаро и ее сожитель Мэкки приготовили для всех салат из шинкованной капусты. Капусту и лук порезали сами и добавили консервированные морковь и фасоль.
Собравшиеся в магазине, даже дети, ели молча.
Смели все, до последней крошки.
Старуха Калли подошла к прилавку. Осмотрела кости.
— Может, я сварю из них суп?
— Дети устали, — шепнула Рафаэлю Рита.
— Думаешь, они уснут? — улыбнулся Рафаэль.
— Не сомневаюсь.
Лайна сидела, привалившись спиной к коробке. Животик ее заметно округлился. Подбородок то и дело падал на грудь.
— Они очень устали. Как ты? — спросила Рита Рафаэля.
— Отлично. Я выспался.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— А ты знаешь, о чем говорю я.
Рита поднялась.
— Пойду уложу детей.
После ухода Риты с детьми Рафаэль оглядел оставшихся в магазине. Все наелись. Никто не смотрел ни на него, ни друг на друга. Их желудки, да, пожалуй, и тела целиком, приятно удивила столь обильная и вкусная пища, тем более что большинство из них никогда не пробовали индейку. Разум их пребывал в шоковом состоянии. Впервые они ощущали, что же это такое, полный желудок. И, похоже, сосредоточились на переваривании пищи. Возможно, кто-то из стариков помнил столь же обильное угощение, другие места, где им удавалось столь же сытно поесть. Запомнят ли они этот обед, гадал Рафаэль. Пожалуйста, запомните, мысленно просил он их. Пожалуйста, запомните, что я пытался вам сказать…
Рафаэль потянулся, встал на замотанные ноги. Молча захромал к двери.
— Рафаэль, — позвал его отец.
Рафаэль остановился.
