Он услышал слабый звонок, исходивший снаружи. Выйдя во двор, Зарек подобрал рюкзак, который оставила Астрид. Норка и ее детеныши все еще были внутри и находились в полуобморочном состоянии.
Не обратив на них никакого внимания, Зарек выудил телефон.
— Да? — ответил он.
— Это Джесс. Мне звонил Ашерон и сказал, чтобы мы с Энди отправлялись домой. Я сначала хотел уточнить это у тебя, просто удостовериться, что ты жив.
Зарек занес норку и ее потомство в дом и устроил их в безопасной печке.
— Ну, раз я отвечаю по телефону, то полагаю, что я все еще жив.
— Продуманный же ты засранец! Тебе все еще нужно, чтобы я забрал Астрид?
— Нет, она… — Он едва не задохнулся на этом слове. Прочистив горло, Зарек все-таки заставил себя произнести его. — Она ушла.
— Мне очень жаль.
— За что?
Между ними повисла гнетущая тишина. Спустя несколько секунд, Джесс снова заговорил.
— Кстати, тебе хоть кто-нибудь рассказал о Шэрон? Из-за всей этой суматохи, у меня просто не было времени.
Зарек застыл с рукой, занесенной над печкой.
— А что с ней?
— Танатос ранил ее, пытаясь выяснить, где ты. Но не волнуйся, она будет в порядке. Отто останется здесь еще на несколько дней, чтобы удостовериться в том, что она получит новый дом, и позаботиться о ней, когда Шэрон вернется из больницы. Я просто подумал, что ты захочешь это узнать. Я… м-м… я послал ей цветы от твоего имени.
Зареку вдруг стало не по себе, что ее ранили, а он даже не знал об этом. Охотник рушил все, к чему прикасался.
— Спасибо, Джесс. Это так мило с твоей стороны, что ты для меня сделал. Я это очень ценю.
Что-то ударило по телефонной трубке. Да так сильно, что у Зарека в ухе зазвенело.
— Простите? — спросил Джесс с недоверием. — Я ведь говорю с Отмороженным Зареком, правильно? А не с какой-то таинственной человеческой оболочкой?
Он покачал головой на шутку Джесса.
— Это я, кастрат.
— Эй, а это уже слишком личное. Мне не нужно столько знать о тебе.
Зарек даже почти искренне улыбнулся.
— Да заткнись ты уже.
— Прекрасно. Тогда я собираюсь убраться отсюда и позволить Майку вытащить мою задницу из этого места, пока хоть какая-то ее часть осталась нетронутой морозом… Эй, кстати, Спаун уехал отсюда немного раньше. Он передал тебе, чтобы ты не беспокоился о возвращении телефона. А ты знаешь, а он не такой плохой для Апполита и живет тут не подалеку. Может когда-нибудь, ты соберешься и позвонишь ему.
— Ты что сваху из себя строишь?
— М-м, нет. Определенно нет, и ты умудрился испоганить целый ход моих мыслей. Я слышал предостаточно историй о вас греках. Знаешь что, забудь все, что я сказал насчет Спауна. Меня здесь больше нет. А ты береги себя, Зи. Увидимся в сети.
Зарек повесил трубку и совсем отключил телефон. Джесс был единственным, кто мог позвонить ему.
Охотник стоял посреди своей хижины с такой адской болью, что едва мог дышать.
Совсем одинокий, ему так была нужна Астрид, что он игнорировал всякую способность понять ситуацию. Зарек хотел ее. Нет, он нуждался в ней.
Отодвинув печь в сторону, Охотник спустился вниз, где мог вспомнить, как обнимал девушку. Здесь внизу, в кромешной тьме, он даже мог притвориться, что она была все еще рядом с ним. А если закроет глаза, то сможет представить ее и в своих снах.
Но это была совсем не Астрид.
Зарек прерывисто задышал и подобрал свое пальто с земли. Едва он стал одевать его, как уловил легкий аромат роз.
Астрид.
Охотник прижал парку к коже, зарывшись лицом глубоко в мех, чтобы уловить весь запах. Он держал ее трясущимися руками, когда эмоции и воспоминания накрыли его с головой, разрывая на части.
Зарек нуждался в ней.
Боги, да он любил ее. Он любил ее так сильно, что и представить не мог, что такое чувство может существовать. Охотник помнил каждое ее прикосновение. Каждую улыбку, которую она дарила ему. То, как ей удалось сделать из него человека.
И Темный Охотник не хотел жить без нее. Ни единого мгновения.
Зарек упал на колени, неспособный смириться с мыслью о том, что больше никогда не увидит ее. Держа пальто, которое пропиталось ароматом Астрид, он зарыдал.
Эш вынырнул от Зарека, давая ему возможность поскорбеть наедине с собой.
Артемида находилась снаружи, во дворике, в одном из своих кричаще-раздражительных настроений, причиной которому послужил вынесенный приговор. А он сам был один в ее тронном зале с Сими, которая нежилась на безопасной для нее груди.
— Какими же дураками могут быть эти люди, — выдохнул он.
А с другой стороны, Ашерон и сам был одурачен любовью. Она из всех делает непроходимых тупиц: и из богов, да и из простых людей.
И все равно, он не мог поверить в то, что Зарек вот так отпустил Астрид, а сама Астрид согласилась и ушла.
Ох, уж эти люди!
Артемида появилась прямо перед Ашероном.
— Как такое возможно? — ругалась она. — Ни разу за всю историю, она не вынесла оправдательного приговора!
Эш спокойно взглянул на нее.
— Лишь потому, что до этого она никогда не судила невиновных.
— Я ненавижу тебя!
Он горько рассмеялся.
— Я тебя умоляю, не буди во мне надежду. Я почти возбудился от этой мысли. По крайней мере, скажи мне, что твоя ненависть продлиться больше, чем пять минут.
Богиня попыталась влепить ему пощечину, но Ашерон перехватил ее руку. Поэтому вместо этого, она поцеловала его, а затем оторвалась от губ Эша с содроганием.
Он покачал головой, когда богиня снова исчезла.
Она успокоится со временем. Так всегда было.
Однако у него были другие вещи, о которых Эшу стоило побеспокоиться.
Закрыв глаза, он нарушил границы между человеческим миром и Олимпом. Там Ашерон нашел именно то, что искал.
Зарек вскинул голову, обнаружив себя в центре бело-золотой комнаты. Она была просто огромна с вымощенным золотом потолком, на котором были изображены сцены из дикой природы. По кругу комнаты расположились белые мраморные колонны, а в самом центре стоял большой цвета слоновой кости диван.
Что удивило Зарека больше всего, так это то, что он увидел Ашерона, стоящего перед кушеткой и смотрящего на него своими странными головокружительными серебряными глазами.
У атлантца были длинные золотистые волосы, и выглядел он весьма уязвимым — что для Ашерона было просто невозможно. Он был одет в узкие черные кожаные штаны и такого же цвета шелковую рубашку, которая была распахнута.
— Спасибо тебе за Сими, — проговорил Ашерон, приклонив перед Зареком голову. — Я очень ценю то,
