Ему также нужно было позаботиться еще о нескольких людях. Существовала небольшая причина, по которой Ашерону необходимо было стереть у Джесса, Сайры и Оруженосцев информацию о метке Артемиды.
Без сомнений и с Зареком следовало поступить также, но он и так уже нанес ему достаточный вред.
Зарек никому не расскажет, более того, у него сейчас были вещи гораздо важнее.
К тому же, если все повернется в то русло, которого Ашерон так боялся, то Охотник выяснит гораздо больше интересных вещей о нем и Темных Охотниках, чем какой-то секрет метки.
Артемида сидела в одиночестве на своем троне и играла с подушками. Ашерон уже отсутствовал очень продолжительное время, и богиня начала беспокоиться.
Эш не мог покинуть Олимп, но мог выкинуть что-нибудь другое…
Нечто, что принесет ей огромные неприятности с Зевсом, если он о чем-нибудь узнает.
Возможно, она сглупила, дав ему один полдень свободы на своей горе.
Когда богиня была уже готова отправиться на его поиски, дверь в ее храм распахнулась. Она улыбнулась, увидев, как входит Эш.
Ее Ашерон был просто неотразим.
Его длинные белокурые волосы ниспадали на плечи, а черные кожаные штаны облегали тело, которое было создано для греха. Для наслаждения.
Следом за ним двери захлопнулись.
Разгорячившись, Артемида поднялась в сладостном ожидании. Она узнала это неистовое выражение глаз Эша. Они были полны дикого настоящего голода.
Желание сгустило кровь в ее венах, когда она неожиданно почувствовала влагу между своих ног.
Вот такого Ашерона богиня любила больше всего.
Хищника. Того, кто берет все, что ему захочется без всяких вопросов.
Его одежда растворилась, когда он приблизился к ней. Позже то же самое случилось и с ее.
Артемида затряслась от значительности его сил, по сравнению с которыми ее возможности выглядели более чем скромно.
Ашерон слишком долго находился без еды. И они прекрасно знали об этом. Когда он доходил до определенной черты, все его сострадание отмирало, а ему на смену приходили аморальность и бесчувственность.
И вот сейчас Эш был у этой черты.
Когда он схватил и прижал Артемиду к своему упругому мускулистому телу, она застонала. Его эрекция обожгла богине бедро.
— Чего ты хочешь, Ашерон? — спросила она, но одышка выдала ее притворное безразличие.
Опаляющий взгляд Ашерона обволакивал обнаженное тело богини, заставляя ее гореть еще сильнее.
— Ты же знаешь, что мне нужно, — прохрипел он на атлантском. — Я верхушка пищевой цепочки, а ты… ты просто моя еда.
Его глаза вспыхнули красным, когда он развел ее бедра.
Артемида охнула, и Ашерон уверенно вошел в нее. Богиня крепче обняла его, лаская гладкую мускулистую спину, в то время как Эш все глубже и глубже проникал в нее в таком прерывистом темпе, что у Артемиды закружилась голова.
Да, именно этого она и хотела. Именно в этого Ашерона, богиня влюбилась. Мужчина, в присутствии которого она могла быть непокорной, в то время как с остальными богами Артемиде приходилось держать себя в рамках.
Мужчина, ради которого она нарушила все существующие правила, только чтобы привязать его к себе.
Ашерон яростно занимался с ней любовью, а его голод превосходил и сжигал ее собственный.
Артемида отвела голову в сторону, хорошо зная, что за этим должно было последовать.
Глаза Эша замерцали, словно красное пожарище, за мгновение до того, как он опустился и вонзил свои клыки ей в шею, чтобы покормиться.
Богиня закричала, когда они кончили в унисон, когда его могущество заструилось в ней, ослепляя и оставляя лишь ощущение стального Ашерона внутри нее.
Артемида могла притворяться сколько угодно, что управляет им, но все равно прекрасно знала правду.
Она подчинялась ему.
И за это богиня еще больше ненавидела Ашерона.
Эпилог
Зарек лежал на пляже, позволяя солнцу и горячему ветру обжигать кожу. О, вот это было ощущение!
Они были здесь уже почти месяц, а он все еще не мог насладиться пребыванием в этом месте. Нарадоваться круглосуточным времяпрепровождением с Астрид.
Зарек почувствовал, как что-то холодное упало ему на грудь.
Открыв глаза, он обнаружил над собой Астрид, которая солнечно ему улыбалась. В одной руке у нее была небольшая пиала, а в другой — стакан.
— Поаккуратней, Принцесса. Ты же знаешь, что я ненавижу, когда что-то ледяное касается меня.
Она уселась на колени перед ним и отставила в сторону чашу прежде, чем вытереть каплю воды с его груди. Ее прикосновение оказалось гораздо более обжигающим, чем солнце.
Взгляд пробежался по телу Зарека и опустился на его плавки, где образовался довольно внушительный бугорок.
Астрид шаловливо улыбнулась.
— Знаешь, я однажды видела в одном фильме…
Зарек насторожился от огонька, промелькнувшего в ее глазах.
— И?
Девушка достала кусочек льда из стакана и положила себе в рот. Зарек ошеломленно наблюдал за тем, как она облизывала его. Затем нимфа вытащила кусочек и положила ему на кожу.
— Астрид…
— Ш-ш-ш, — прошептала девушка, водя льдом по его соску, пока он не стал упругим.
Она подула на него своим обжигающим дыханием, заставляя сосок набухнуть еще сильнее.
— Знаешь, что самое лучшее в том, что ты замерзнешь?
— Ну и что же?
— Мне надо будет согреть тебя.
Зарек застонал, когда Астрид опустилась к нему и стала водить языком по его соску.
Когда девушка отстранилась, он заскулил, протестуя.
Она проигнорировала Зарека и сумела увернуться от его рук.
— Пока не забыла, — сказала Астрид, игриво отталкивая его руки, — а, если я продолжу это делать, то точно забуду, у меня есть кое-что для тебя.
Зарек поднялся на локтях.
— Только не говори, что Скуби собирается навестить нас.
Она закатила глаза.
— Нет. Саша на время остановился в Убежище в Новом Орлеане. Пока мы нежимся на пляже, он отказывается здесь появляться, чтобы «не видеть твою голую задницу, и не ослепнуть ненароком от такого зрелища».
Зарек был совсем не удивлен.
