За семь лет до гибели «Курска» в калининградском порту трудами и хлопотами замечательного писателя-моряка Юрия Иванова был воздвигнут поминальный крест из четырех якорей. На нем надпись: «Всем, кто погиб в море». Это — и в честь моряков «Курска».
Морской мартиролог ХХ века начался для России с крейсера «Варяг» и закончился подводным крейсером «Курск». Есть нечто общее между двумя этими трагедиями: эта и изначальная обреченность в силу чрезвычайного превосходства врага — «Варяг» против целой эскадры, «Курск» — против огненного урагана, предназначенного целой эскадре. А главное — воинское мужество самой высокой пробы. Одна только записка капитан-лейтенанта Колесникова ставит экипаж «Курска» вровень с экипажем «Варяга»: «отчаиваться не надо…» — «Не думали, братцы, мы с вами вчера, что нынче умрем под волнами». Ничуть не сомневаюсь, что в кормовых отсеках умирающего «Курска» моряки пели «Варяга», как пели эту гордую прощальную песнь в подобном же безысходье моряки опрокинувшегося линкора «Новороссийск», как пели эту героическую отходную песнь подводники «Комсомольца», замерзавшие в Норвежском море на плоту. Пели. «И стал наш бесстрашный и гордый „Варяг“ подобен кромешному аду». Стал. Сами видели кратер второго отсека, забитый искореженным металлом и изувеченными телами. Был отменный экипаж, был лучший корабль Северного флота. Но…
Из стальных отсеков они разошлись по цинковым гробам. И полетели эти «цинки» по всей России, поплыли они, увенчанные черными флотскими фуражками, по волнам горя и скорби, накрытый каждый своим, но общим для всех синекрестьем Андреевского флага. Лишь командир остался в море навсегда, а вместе с ним и полусотня его бойцов, не найденных экспертами, но отнюдь не пропавшими без вести.
Итак, «Курск» поднят, разоружен, исключен из корабельного списка флота. Физически этот корабль больше не существует. Но он отправился в бесконечное плавание по вечным волнам нашей памяти. Вослед ему уже написаны книги и стихи, написаны иконы и вырублены мемориальные доски, переназваны улицы и поставлены часовни… Боль конечно же однажды притупится, потускнеет и позолота на мраморных плитах. Но лучший памятник «Курску» — флот. Океанский, боеготовый российский флот. Его еще нужно возродить. Но в те дни, когда земле предавались последние тела моряков «Курска», на северодвинских причалах, где рождался этот корабль, передавался Флоту новый подводный атомный крейсер, с которым не стыдно вступать в третье тысячелетие, — «Гепард».
«Курск» погиб. Шапки долой!
«Гепард» вступил в строй. Равнение на флаг и гюйс!
ПРИЛОЖЕНИЕ
«Курск» из семьи «Антеев»
Ни один вид вооруженной борьбы не отличается такой изощренностью, как поединки «морских охотников» с подводными лодками, ибо ни один из участников «войны антенн и моторов» на земле, в небесах и на море не позаимствовал у живых существ столько жизненно важных уловок для нападения и обороны, сколько применили их конструкторы стальных акул. Все лучшее, что есть у китов, дельфинов, тюленей, скатов и даже летучих мышей в средствах подводного хода и наблюдения, — все это так или иначе воплощено в обводах корпусов, электронной оснастке, тактике субмарин. И если раньше они атаковали противника только из глубины, то подводные крейсера третьего поколения, к которым относился и «Курск», могут наносить удары и с воздуха — крылатыми ракетами, находясь при этом на глубине и за линией горизонта. Его сверхзвуковые противокорабельные ракеты «Гранит» могут поражать цели за 550 километров. Это главное, для чего создавались «Антеи» — для противодействия океанским корабельным группировкам вероятного противника.
На «Антеях» ракетный боекомплект втрое больший, чем на предыдущих проектах. А это дает шанс при многоракетном залпе, что хотя бы одна из них сможет преодолеть даже самую мощную противоракетную оборону. Более того, «Антеи» могут наносить удар сразу по нескольким высокозащищенным кораблям и по главной цели (авианосцу), и по эсминцам охранения.
Кроме противокорабельных ракет подлодки 949-го проекта оснащены мощным торпедным и торпедно-ракетным вооружением двух калибров, которое размещено в носовом отсеке прочного корпуса, тогда как контейнеры крылатых ракет вынесены в междукорпусное пространство, то есть между прочным корпусом и проницаемым «обтекателем» (легким корпусом). Именно поэтому «Антеи» столь широки, что их прозвали «батонами».
Эти лодки приспособлены для действий в Арктике, благодаря раздвоенной форме кормовой оконечности и двумя достаточно широко разнесенными гребными валами, что резко повышает маневренность корабля среди льдов, дает большие гарантии по сохранности гребных винтов. Легкие — наружные — корпуса этих лодок имеют специальные подкрепления, а боевая рубка сделана настолько прочно, что позволяет использовать ее как таран для пробивания ледяного поля.
Более чем высокая скорость подводного хода — свыше 30 узлов (более 50 километров в час) позволяет «Антеям» гоняться за быстроходными авианосцами, отрываться от преследования, оперативно выходить на рубежи развертывания.
Как и суперлайнер «Титаник», как и титановый «Комсомолец» (К-278), «Курск» тоже считался «непотопляемым». Во всяком случае, его экипаж даже представить себе не мог, что их корабль может оказаться в столь плачевном состоянии, что все пути выхода из него будут перекрыты.
Вот как характеризовал свой подводный крейсер сам командир «Курска» капитан 1-го ранга Г. Лячин: «Корабль наш вообще, можно сказать, уникальный, имеющий перед подлодками противника целый ряд преимуществ. У нас оружие превосходит их образцы и по мощности, и по дальности радиуса действия, и по спектру своих возможностей, поскольку при необходимости мы имеем возможность одновременно атаковать из глубин океана множество целей: то есть наносить удары по наземным объектам, одиночным кораблям и крупным их соединениям. Кроме того, лодка имеет хорошую маневренность, высокую скорость движения в подводном положении…»
Капитан 1-го ранга Виктор Суродин, зам. командира однотипного «Пскова», не расходится с мнением погибшего Лячина: «Это был один из самых удачных проектов даже с точки зрения комфорта. Раньше матросы спали прямо в отсеках, на торпедах. А здесь — одно-, двух- и трехместные каюты, сауна, бассейн, куда, между прочим, воду набирали только с глубины 200 метров, самую что ни на есть чистую. В комнате отдыха можно было классно „разгрузиться“ с помощью видеослайдов. Хочешь в Сочи — заряжай картинку и расслабляйся под шум моря, хочешь в лес — на экране лес, а в воздухе запах хвои. Были здесь даже аквариум с рыбками, канарейки, цветы в горшках. Землю для цветов нам выдавали еще в Северодвинске — специальную, обогащенную кислородом. В обычной-то земле цветы под водой не растут…»
