заснул, и мне приснился сон про то, как я заснул, и только голос бортового компьютера в голове вывел меня из состояния забытья.
— Доложите о готовности к переходу на режим ручного управления, – потребовал он.
— Готов, – ответил я, яростно протирая глаза. – Кофе есть?
— Нет. Только вода.
В передней панели открылась полость, где аккуратным рядком лежали подсвеченные снизу пластмассовые бутылки. Не спуская глаз с обзорных экранов, я торопливо утолил жажду. Вода была теплой и безвкусной.
Кибер вывел антиграв на штатную «коробочку» в сотне метров над серыми параллелепипедами огромных небоскребов. Искромсанное прямыми углами пространство казалось унылым и не совсем трехмерным.
Словно третье измерение скукожилось, сплющив мир до состояния мятого газетного листа. Мне даже показалось, что в воздухе появился отчетливый запах старой мокрой бумаги. Удивленный кибер впрыснул в систему вентиляции аромат ландышей. Я поморщился. Впрочем, на кибера нельзя было обижаться. Изначально он программировался для розового дамского седана, а не для боевого летательного аппарата. Генетическая память, ничего не поделаешь.
Вылив остатки воды себе на макушку, я сунул пустую тару в утилизатор и принял телепатическое управление.
По старинке его еще называют ручным. Первым делом я поднял машину до четырех тысяч метров. С этой высоты чувствительные датчики смогли уловить свет звезд и дать абсолютно точные координаты. Выяснилось, что компьютер ничего не напутал. Я находился точно над Дворцовой площадью. Откуда же эти унылые коробки?
Подчинившись моей воле, антиграв нырнул в щель между двумя зданиями, и через несколько секунд полета я наконец-то узрел Александрийский столп, арку Главного штаба и часть фасада Эрмитажа. Обрубок площади был втиснут в большой прозрачный куб и обрезан по периметру толстыми стеклянными стенами. Ни набережной, ни Адмиралтейства, ни Исаакия, ни Невы в этом мире не существовало.
Я снова рванул машину вверх, не желая больше видеть, что сотворили кохоны с моим городом. Будь они прокляты! Мою злость кибер воспринял как приказ атаковать. Страховочное силовое поле вжало меня в кресло. Антиграв выполнил боевой разворот и устремился к одному из небоскребов. В ожидании последней отмашки прицелы скрестились на огромных гладких гранях гигантского кристалла. Я представил себе, как острые гарпуны ракет впиваются в стены, лавины стекла и полированного бетона величественно рушатся в узкие русла улиц, а веселые огоньки взрывов расцвечивают изнутри ажурные останки небоскреба. С трудом подавив тягу к уничтожению, я заставил аппарат остановиться и зависнуть. Мертвые здания окружали меня со всех сторон. Никто не смотрел на меня сквозь большие окна, никто не ступал на недвижные ступени эскалаторов, никто не шел по коридорам. Дома-надгробия внушали лишь жалость и презрение.
Я мысленно закатал рукава и приступил к кропотливой работе. Мне предстоял поиск крохотной квартирки в дебрях чужого, практически инопланетного города.
Для начала я обратился к бортовому компьютеру и попробовал его запрограммировать на решение проблемы. Получилось. Примитивная машинка прекрасно понимала «Альтер», и мне удалось довольно быстро состряпать запрос для выборки бетонных коробок высотой не более шестнадцати этажей без развитой подземной инфраструктуры. Кибер сканировал окружающее пространство целых три минуты, а потом дал координаты всего лишь трех районов с подходящей застройкой. Какой из них выбрать для начала? Я стукнул себя по лбу. Как можно было забыть, что поблизости от нужного мне здания в нашем мире располагается Управление Морского Транспорта по восточному полушарию? Координаты наверняка есть в справочнике.
Уловив мои мысли, антиграв незамедлительно вычислил нужное место и взял курс на юго-запад. Через несколько минут машина мягко перешла на бреющий полет и снизилась. Прибыли. Теперь главное – не спешить. Под днищем царил хаос, слегка тронутый разложением. Мостовую заполнял битый транспорт с обглоданными трупами в салонах, по тротуарам бродили сытые ленивые четверорукие. Они провожали плывущий над улицей антиграв заинтересованными взглядами. Некоторые пытались преследовать, но я летел слишком быстро, и они отставали. Одна из улиц показалась мне знакомой.
— Стоп, – скомандовал я.
Аппарат послушно завис между обшарпанными многоэтажками. С обступивших меня грязных стен пялились прямоугольники окон – неумолимые и бессмысленные, как глазницы слепцов. Почти во всех окнах сохранились стекла, в которых отражались улица и двигающиеся по ней горги. «Черви в трупе», – подумал я и повертел головой. Вон знакомая стоянка, расположенная на месте Управления Морского Транспорта.
А там жилой дом, который ничуть не изменился за те дни, что длилась эта самая короткая в истории мировая война. Нужная квартира должна находиться в правой многоэтажке. Туда придется добираться пешком, а, следовательно, надо выбрать место для посадки. Удобная и почти пустая стоянка мне не понравилась. У подъездов было слишком много человеческих трупов, среди которых слонялись отяжелевшие от мертвечины «крабы».
Я предпочел подняться повыше, чтобы сесть на крышу.
Там нашлась оборудованная парковка, и мой антиграв плавно скользнул на расчерченную прямоугольниками плоскость посадочной площадки.
— Ждать здесь. Место не покидать. Врагов не подпускать, – приказал я киберу и понял, что сам не верю в успех своих планов, ведь если все пойдет нормально, то вернуться на эту крышу мне уже не суждено, а значит, мои строгие распоряжения лишены смысла.
— Кого считать врагами? – философски осведомился кибер.
— Все, что движется, безусловно, враждебно, – категорично заявил я и, немного подумав, на всякий случай ограничил полномочия бортового компьютера. – Все, что движется, кроме граждан Солнечной Системы, разумеется.
— Быстрое дистанционное определение гражданства невозможно.
— Просто не стреляй сразу по людям. Вначале поговори.
— Принято к исполнению, – пробубнил в моей голове кибернетический голос, и я вылез из кабины.
Пустота и чистота крыши вызвали у меня смутное душевное беспокойство. Здесь отсутствовали трупы, уже ставшие привычными элементами пейзажа вроде неба и деревьев. Немного постояв на месте в ожидании желающих полакомиться свежей человечинкой, я направился к двери, которая, очевидно, вела к спуску вниз.
Меня не оставляло жутковатое ощущение чужого дыхания, обжигающего лопатки. Но я не позволил себе малодушно оглянуться, потому что точно знал, что мою спину надежно прикрывает антиграв. Пока я под его наблюдением, никто не посмеет безнаказанно атаковать меня.
Пластиковая дверь была украшена надписями на английском. По большей части высказывания носили непристойный характер, но попадались и политические лозунги, например: «Вся власть геям», «Смерть белым» или «Легализуем героин и разнополые браки». На табличке рядом имелся список квартир с указанием фамилий жильцов. Эта информация ничем не могла мне помочь, и все-таки я задержался и провел пальцем по столбцам. Почему бы и нет? «71 – Patrick Lomax – 3L.» с припиской на русском: «гетеромусор». Возможно, это и есть воплощение Ломакина в мире кохонов? Ничто не мешает мне проверить это. Достаточно спуститься на третий этаж, где проживает известный всей округе «гетеромусор».
Дверь была заперта, но от хорошего удара ногой послушно разломилась пополам. Навстречу мне взвился плотный рой мух. В нос ударил кровавый мясной запах.
На верхней площадке лестницы лежал расчлененный труп женщины. Похоже, что ее убили люди. Горги обычно пожирают или хотя бы обгладывают свои жертвы. Я побежал вниз. Ступени липли к подошвам так, словно не хотели пускать меня дальше. Несколько раз я смотрел под ноги, думая, что наступаю в загустевшую кровь, но, вопреки ожиданиям, бетон был гладким и чистым. Путь до третьего этажа покорился мне без приключений, и только когда я вышел в коридор, кто-то гостеприимно прыгнул мне на спину. Я вздрогнул, вспотел и застыл на месте. Проклятое тело снова вышло из подчинения. Мне едва удалось заставить его кувыркнуться вперед, чтобы перебросить нападавшего через голову.
