часиков!.. Они думают, что она откликнется? Думают, что съедут на базаре? Воистину, дороже всего нам стоят иллюзии. Многие до конца жизни не могут с ними расстаться, то того привязались. Иллюзии — они как домашние животные. Когда подыхает — ужасно жалко. А что делать? Приходится хоронить и заводить новую.
Нет, в самом деле, лучше повеситься… только на чем? Веревки здесь нет, а я голый. И волос не надергаешь, чтобы веревку сплести. Может, как японский разведчик — откусить себе язык и помереть от потери крови? Интересно, смогу ли я откусить себе язык? Вряд ли. Хотя, с другой стороны, 9 секунд продержался… — Румбо потрогал пальцем ожог, — ну, а что больнее: 9 секунд руку жечь — или отгрызть язычаро? А нажму-ка я напоследок 2 кнопки вместе: авось, повезет?
Прогулка по кладбищу
Он не сразу сообразил, что к чему.
'Понимание приходит с опытом': Ctrl-Alt-Del
Всё оказалось просто: нажать две кнопки сразу — чтобы Адскую машину переклинило. Как он только раньше не додумался??..
<Мир померк, пошла перезагрузка>
27 26 25 24 23 22 21 20 19 18 17 16 15 14 13 12 11 10 9 8 6 5 4 3 2 1… хоп!
…и Румбо вынесло обратно к моменту, когда они с 3оей остались вдвоем в Красной Комнате.
— Но… — девушка испуганно побледнела, — я никогда не выходила из Красной Комнаты… я не знаю, что там, в том мире за дверью.
— Брось! Ты же сама вытащила меня из проруби! Разве забыла? Это ведь было у озера в лесу, а не здесь (— deja-vu! — подумал 6659671, — вовремя сохранился?..)
— Ты не понимаешь… — 3оя вытерла промежность халатом, — Красная Комната не кончается за порогом. Она всегда с тобой. Ты хочешь выйти из неё, и забрать меня с собой? А готов ли ты к тому, встретишь за дверью? Что если нам придется расстаться? Может, лучше останемся здесь, вдвоем, — и будем жить в любви и согласии? Возможно, у нас будут дети… — с нежной улыбкой она повертела ручкой мясорубки.
— Возможно… — задумался 6659671, — но ты не беспокойся: дети нам не помешают. Мы не по- детски взбодрим их смешными упражнениями с гантелями и скакалкой.
— Мда… детей тебе доверять нельзя… уморишь! — констатировала 3оя, швыряя мясорубкой в люстру.
Та лопнула, словно ёлочный шар.
Сыпануло осколками.
Вязкая темень упала как занавес.
— Ёкарный бабай… — 6659671 осторожно провел ладонью по темени и вынул два продолговатых стёклышка.
Тишина.
Слышно стук своего сердца.
бам… бам… бам… бам…
Нервы… нервы… совсем расшатались — скоро превратишься в дряхлого гипертоника…
Нет, не сдаваться: действовать! Во что бы то ни стало, без смысла, без надежд, без веры: стоять и сражаться, пока есть под ногами опора.
На ощупь он двинулся вдоль стены…
Он узнавал свою камеру. Ну да: вот угол, где он стоял, а вот эти кнопки, которые…
…3оя?..
— 6659671, ты где? Я тебя не вижу!
— Я здесь, 3оя! Мы в темнице… в тюрьме! В заточении!!
— Ты чего гонишь? Попустись… — щеколда лязгнула, дверь отворилась, свет хлынул.
— Айда лучше на воздух… погуляем по кладбищу. Покажу тебе, где похоронен мой дедушка, а если вдохновение позволит — и бабушка… — девушка накинула халат, вставила в остроносые сабо босые подошвы и вышла, словно на подиум.
Спотыкаясь, 6659671 последовал.
Пейзаж вокруг напоминал мрачную пустыню: столбы ядовитого дыма в небе; то там, то сям разбросаны ржавые обломки механизмов.
— 3ой, а мы где? — оторопело оглядывался 6659671, — Это что, тоже Красная Комната?
— Нет… разве не видишь? Это Забвение. Помойка истории. Огромное кладбище всего, что вымерло за миллионы лет… осколки их жизнедеятельности… А у моей семьи на этом кладбище отдельный сектор: мы возле него как раз находимся… видишь этот лес на склоне холма? Пойдем, не бойся…
6659671 позволил увлечь себя в хлипкую рощицу хилых дерев: склизким хоботами извивались и пятились стволики.
— 3ой, а что с врачом этим… ну, с паталогом в мундире? И с помощниками его… Что, если нагрянут?
— Ссышь? Зря ссышь. Они теперь тебе не страшны.
Рощица сменилась настоящим лесом: тенистым, разлапистым, хмурым.
— А что случилось? Ты мне не расскажешь?
— Расскажу, конечно… Они все превратились в тараканов и залезли в твою голову. Ну а тараканы в твоей голове могут жить до самой смерти: главное, чтобы это её не приблизило. В головах людских вообще тараканов много… твоя — в этом смысле еще вполне приличная. Так, выползет иногда… откуда-нибудь из уха… на щеке погреться. Кулаком по нему бахнешь, да всё мимо: таракан уполз, а у тебя фингал. Вот так и живём: сосуществуем, одним словом. Симбиоз, ебёна-ть!
— Слушай, 3ой… а нельзя ли паразитов этих насовсем из головы вытравить?
— В принципе, можно… есть у меня старший братец Гаврило — большой спец тараканов морить: всех зараз вытравить может… но это всю твою голову зачищать придётся. Всё равно как диск форматировать. Отформатировать мозги. Готов ты к такому?
— Готов! Хватит с меня этой мути, этих кошмаров глюкавых… Я домой хочу. Где этот твой Гаврила? Устрой мне с ним встречу! Или скажи, что делать надо…
— Подожди, куда торопиться… посмотри, как здесь красиво и тихо…
Остановились.
— Теперь ты можешь назвать свое тело заново, — улыбнулась 3оя, — Только особо не выдумывай… бери простое какое-нибудь, легко запоминающееся… иначе: потом заморочишься. Уж поверь мне, старой партизанке.
— Жбан! — Предложил 6659671, — Как тебе такое имя?
— Да ну… гопник какой-то…
— Ну, хорошо… Ербило.
— Это получше, но чересчур агрессивно: неприятности будет притягивать. Ербило. Поспокойней что- то…
— Гострягус. — Предложил 6659671.
— Латыш, что ли? Или голландец. В принципе ничего, но лучше еще попробуй.
— Мончефрокс.
— Это вообще мутант какой-то…
— Глушбат.
— Ну, это позвучней, пожалуй.
— Дристоглот.
— Еще лучше.
— Рангомягль.
— Совсем хорошо. Но чересчур насыщенно, мне кажется. Будет тянуть, тормозить. Рангомягль —
