– Ваше превосходительство… я только спрашивал… только спрашивал, не подвезти ли вас и вашу жену, – в панике забормотал водитель. – Там сзади есть место… если его превосходительство окажет честь моей машине…
Кузов был забит металлоломом, но это все равно было лучше, чем идти пешком.
– Головой отвечаешь, водитель. Куда вы направляетесь?
– В Казвин, ваше превосходительство, в Казвин. Вы почтите нас своим согласием?
Грузовик не стал останавливаться, но Россу было нетрудно подсадить ее сзади в кузов. Вместе они пригнулись, прячась от ветра. Ее ноги дрожали, она замерзла и очень нервничала. Он вытянул руки, обнял ее и прижал к себе.
– О Джонни, если бы тебя не оказалось рядом…
– Не волнуйся, не волнуйся. – Он делился с ней своим теплом. Казвин? Это не на полпути ли к Тегерану? Ну конечно! Мы просидим в грузовике до самого Казвина, сказал он себе, набираясь сил. Потом найдем другую попутку или сядем в автобус, или угоним машину, вот что мы сделаем.
– Поворот на базу километра через три-четыре, – сказала Азадэ, дрожа в его объятиях. – Направо.
База? Ах да, база. И Эрикки. Но главное, как быть с Гуэнгом? Как быть с Гуэнгом? Заставь свой ум работать. Что ты будешь делать?
– Какая… какая там местность? Открытая и ровная или овражистая, или какая? – спросил он.
– Довольно ровная. Скоро будет наша деревня. Абу-Мард. Мы проедем деревню, потом, скоро за ней, местность выравнивается, что-то вроде поросшего лесом плато, где проходит наша дорога. Дальше главное шоссе тянется выше, к перевалу.
Росс видел впереди изгиб дороги, иногда шоссе открывалось участком подлиннее, опасно петляя вдоль горного склона.
– Мы сойдем на другом конце деревни, до плато, пройдем кругом через лес и доберемся до базы. Это возможно?
– Да. Я хорошо знаю эти места. Я… я была учительницей в деревенской школе и часто водила детей на… на прогулки. Я знаю все тропинки. – Она опять задрожала.
– Пригнись от ветра. Ты скоро согреешься.
Старый грузовик, натужно пыхтя, поднимался по склону; он ехал не быстрее идущих пешеходов, но это было лучше, чем передвигаться пешком. Он все еще обнимал ее, и немного погодя она престала дрожать. Поверх дальнего борта грузовика Росс увидел машину, быстро догонявшую их, скрежеща коробкой передач, за ней спешил зеленый пятнистый легкий грузовик. Водитель легковушки не убирал руку с клаксона. Их грузовику некуда было прижиматься, поэтому машина вышла на встречную полосу и рванулась вперед. Надеюсь, черт подери, ты себя угробишь, подумал Росс, злясь на этот шум и невероятную тупость. Он рассеянно заметил, что машина была набита вооруженными людьми. Как и следовавший за ней грузовичок, хотя в нем люди не сидели, а стояли вдоль бортов, держась за металлические опоры; задняя стенка кузова была откинута и с грохотом раскачивалась на ходу. Когда они проносились мимо, он заметил тело, лежавшее у них под ногами. Сначала он подумал, что это был тот старик. Но это был не он. Это был Гуэнг. Нельзя было ошибиться, глядя на остатки порванного обмундирования. Или на кукри, торчавший у одного из иранцев за поясом.
– Что случилось, Джонни?
Он очнулся рядом с ней, но не ощущая ее, не ощущая вообще ничего, зная только, что он подвел второго из своих людей. Его глаза наполнились слезами.
– Что случилось, в чем дело?
– Ничего. Просто ветер. – Он смахнул слезы, потом поднялся на колени и посмотрел вперед. За поворотом дорога исчезала, потом появлялась снова. Как и машина и грузовичок. Уже была видна деревня. Дорога за ней снова поднималась вверх, потом выравнивалась, в точности как рассказывала Азадэ. Легковушка и грузовичок неслись через деревню полным ходом. В кармане у него лежал маленький, но мощный бинокль. Пытаясь держаться неподвижно в трясущемся кузове, он поднес бинокль к глазам и навел его на машину. Как только легковушка поднялась на ровный участок дороги, она прибавила скорости, потом свернула направо, на боковую дорогу, которая вела к базе, и пропала из виду. Грузовичок, добравшись до этого поворота, остановился, перекрыв большую часть дороги, ведущей в сторону Тегерана. С полдюжины иранцев спрыгнули с кузова, развернулись цепью на дорожной полосе и встали лицом к Тебризу. Потом грузовичок повернул направо и поехал следом за машиной.
Их грузовик замедлил ход, пока водитель со скрежетом переходил на самую низкую передачу. Чуть впереди Росс увидел короткий крутой подъем, рядом – тропинку, пешеходов на этом участке не было.
– Куда ведет эта тропинка, Азадэ? – спросил он.
Она поднялась на колени и посмотрела туда, куда он показывал.
– К Абу-Мард, нашей деревне, – сказала она. – Тропинка петляет туда-сюда, но оканчивается именно там.
– Приготовься спрыгнуть. Впереди еще одна застава.
В нужный момент он скользнул через борт, помог ей спуститься, и они, пригнувшись, отбежали в сторону и притаились. Грузовик не остановился, и водитель не оборачивался. Скоро грузовик был уже далеко. Держась за руки, они побежали под прикрытие деревьев.
ГЛАВА 40
«Загрос-З». 16.05. Локарт стоял, прислонившись к кабине 212-го, он собирался снова лететь на буровую площадку «Роза» с новым грузом труб. Небо было безоблачным, горы были видны так ясно и четко, что ему казалось, протяни он руку, и их можно будет коснуться. Он наблюдал за Родригесом, его механиком, который стоял на коленях в снегу и вглядывался в утробу нижней смотровой панели.
– Такой день хорош для катания на лыжах и на санках, Род, а не для того, чтобы трудиться в поте лица.
– Этот день хорош для того, чтобы убираться отсюда ко всем чертям, Том.
– Может, нам и не придется, – сказал Локарт. С воскресенья, когда у него вышел большой разговор с Ничак-ханом, он больше ничего не слышал ни от него, ни от кого-то еще из деревни. – Может быть, комитет передумает, или Мак добьется отмены его распоряжения. Это безумие вышвыривать нас отсюда, когда им нужна вся нефть, какую они могут добыть, а новая скважина на «Розе» – это золотое дно: Йеспер Алмквист говорит, она, по его расчетам, будет давать восемнадцать тысяч баррелей в сутки. Это почти триста шестьдесят тысяч долларов в день, Род.
– Муллы плевать хотели на нефть и вообще на все, кроме Аллаха, Корана или рая. Ты сам это говорил миллион раз. – Родригес вытер потек машинного масла. – Нам всем нужно было вместе с Йеспером двигать в Шираз, а оттуда – из Ирана. Нас тут никто не хочет видеть. Насири башку отстрелили, так? За что, спрашивается? Он был таким славным парнем. Никогда никому не сделал никакого зла. Нам приказали выметаться, так какого черта мы тут ждем?
– Может быть, комитет передумал. Нам тут одиннадцать буровых обслуживать.
– Все площадки работают по минимуму, вахтам не терпится убраться отсюда к чертям, тем более они и так несколько недель сидят тут без замены. – Родригес поднялся и стал вытирать руки, перепачканные маслом. – Это безумие торчать там, где тебя не хотят видеть. Молодой Скот держится как-то странно совсем, да и ты тоже, если разобраться.
– Чепуха, – сказал Локарт. Он никому не говорил о том, что, по рассказу Скота, действительно произошло на деревенской площади. Тревога вернулась к нему – за Скота, базу, Шахразаду, НВС и снова за Шахразаду, всегда Шахразада.
– Ничего не чепуха, – говорил между тем Родригес, – с самого возвращения из Тегерана ты сам не свой, дерганый какой-то. Хочешь остаться в Иране, Том, о'кей, ты – другое дело, ты женат. Я лично хочу отсюда уехать.
Локарт оторвался мыслями от Шахразады. Он прочел страх на лице друга.
– В чем проблема, Род?
Здоровяк поддернул ремень на чуть обозначившемся брюшке и снова застегнул свою парку.
– Меня чертовски нервируют мои фальшивые бумаги, Том. Черт, мне стоит только рот открыть, и сразу становится ясно, что никакой я не британец. Все мои визы и разрешения просрочены. У некоторых ребят
