Никак не вспоминалось. Я напряг память. Отпуск мой начался с двадцать третьего, а это понедельник. Ах нет, это же вторник. Босс слезно просил в понедельник еще поработать, поскольку как раз взяли этого коммерческого директора. Во вторник утром я был у папы с мамой. В среду двадцать четвертого днем я вернулся и пришел к Свете. А сегодня, значит, четверг, двадцать пятое, завтра — пятница, двадцать шестое сентября… Екарный мазай! Да у меня ж завтра день рождения!
Я истерически рассмеялся. Вот так подарочек!
И что делать-то? Совершенно не знаю.
Невольный вздох вырвался из моей груди.
Я просидел так не меньше получаса. Поспать бы надо, неизвестно, что ждет нас завтра.
Но спать я совершенно не мог.
Я сегодня видел эссенциалию. Может, завтра я увижу костры Трибунала? И никто не узнает, где могилка моя. Наша со Светой..
Промаявшись еще некоторое время, на этой «оптимистической» ноте я все-таки заснул, прямо в своей скрюченной позе.
Будили достаточно вежливо, но настойчиво. Я еле продрал глаза: вчерашний полицейский. Только заспанный. Темно еще, горит ночник.
— Что, уже утро?
Я еле разогнулся, спуская ноги с подоконника. Шея с трудом поворачивалась, ноги затекли. Поспал, блин.
— Пять тридцать семь. — Коп посмотрел на часы. — Приводите себя в порядок и поднимайтесь в караулку, за вами приехали. Дверь я не запру.
Своеобразные порядки у них. Хотя куда я тут денусь.
— А Света?..
— Ваша девушка уже там.
Интересно, кто это по нашу душу…
Я умылся и… ну, все остальное. Пасты вот только не было, а мою несчастную жвачку отобрали.
Когда я поднялся в караулку, Света действительно уже сидела на стуле, сжавшись в комочек и сложив кулачки на коленках. А за столом развалился добродушного вида белобрысый здоровяк в какой-то черной хламиде. Лет тридцати пяти — сорока.
Никак — местный фээсбэшник.
Полицейского не было видно.
— Онищук Петер, Государственный Трибунал, — представился он.
Оба-на! Картина «Не ждали»…
— Латушкин Станислав, аудиторская фирма, — буркнул я.
Поздравляю, дорогой Стас! Ты успел прожить славных двадцать семь лет.
— Садитесь, садитесь, — весьма дружелюбно кивнул Онищук, заполняя какую-то бумажку. Я плюхнулся рядом со Светкой. Она прильнула к моему уху и прошептала:
— Стасик, с днем рождения! Желаю тебе всего-всего хорошего.
А приятно… Помнит, надо же!
— Спасибо, — фыркнул я.
— Так, ребята. — Онищук закончил писать и уставился на нас зеленющими глазами. — Нарушаем, значит?
— Э… что нарушаем? — вежливо поинтересовался я.
— Границы, границы нарушаем. И мировое соглашение. Как вы сюда попали? Ну, не сюда, ясное дело, — он хохотнул, обводя жестом помещение, — а в Лабиринт?
— В какой лабиринт? — не понял я.
— Не хотим, значит, говорить, да? Ладно, поехали в замок, Главный дознаватель с вами разберется, — многозначительно протянул государственный трибунальщик, наблюдая за произведенным эффектом. Видимо, он его углядел-таки на моей физиономии, эффект этот, потому что довольно ухмыльнулся. А у меня при слове «замок», если честно, душа в пятки метнулась.
— Почему вы нас считаете преступниками?
Спокойный голос у меня еще получается, но вот соображать спокойно… Не очень.
— Совсем нет. Пока вы — не идентифицированные личности. Преступники у нас содержатся в других условиях.
— В клетке и в кандалах? — брякнул я. Ну почему всегда некстати вспоминается сказанное Андреем?
— Именно так, — серьезно ответил Онищук. — А вы в курсе, я смотрю? Так откуда вы?
Звездец. Полный звездец.
Я назвал город, страну, планету… Чего ему еще надо?
Онищук почесал за ухом.
— «Бензиновый рай», что ли?
— В смысле?
Фига себе — рай! Бензин дорогущий.
— Ну, нефти у вас много, вы даже в транспорт ее льете? Продукты перегонки.
— А, да. Это есть.
— Ясно. Поехали.
Он поднялся.
Вернулся полицейский с нашими вещами. Отдали все, даже пачку моих исписанных листков. Жвачку я поскорее сунул в рот.
ГЛАВА 4
Трибунал
Мы вышли из здания в сопровождении полицейского и Онищука. Сразу за углом находилась небольшая пристань, там сели в моторку. Петер устроился на носу, лицом к нам. Впрочем, на нас он особо не пялился, больше поглядывал через плечо. Полицейский примостился на корме и запустил двигатель. Впереди маячил остров. Солнце как раз вставало, медленно выплывая над линией горизонта. Большое такое, красно-оранжевое. И небо над ним похоже на розовые лоскуты порванного одеяла. Красиво, очень красиво. Жаль, что не могу насладиться в полной мере.
Я обнял Свету, начинавшую дрожать. Не то холод, не то мандраж ее трясет.
— Ну что, теплокровная моя, замерзла?
Она жалобно пискнула.
Надо же. Опять мы в лодке. Но все совсем иначе…
Остров все приближался, на нем уже ясно угадывался замок.
Добротный такой каменный замок с круглыми башнями под остроконечными красными крышами, похожими на шляпы. В стенах — узкие окошки. Людей не видать…
Я рефлекторно прижал к себе Светку. Она не издала ни звука, только с грустью смотрела на этого молчаливого каменного урода.
На самом деле замок тоже был очень красив. Просто настроение мое портилось с каждой минутой.
— Ребята, да не бойтесь вы, — подал голос Онищук. — Мы же не звери. Четко расскажите: кто вы, что вы, как и зачем к нам попали. И все будет нормально.
— Да если б я знал! — отозвался я.
Неприязни к нему у меня не было — ну он-то не виноват, в самом деле, что мир слетел с катушек…
— Н-да… — Онищук неодобрительно покосился на меня. — Лучше бы знать. Поверь.
