подобным проступкам политиков или членов королевской семьи относились в XVIII веке. Как это продернули бы памфлетисты и карикатуристы. Джилрей, Роулендсон, Хогарт. Тогда личные тайны выставляли напоказ люди искусства, сегодня — желтая пресса. Эта конкретная тайна не выплыла, но если бы такое случилось, то все газетные заголовки визжали бы о ней.
Нашел. Теперь у него была идея. Стало ясно, чем ответить проклятой старости.
Статья. На разворот воскресного номера. Якобы о различии форм реагирования общества XVIII века и нынешнего на скандальное поведение сильных мира сего. Вполне научная публикация, и так, между делом, невзначай, привести занятный пример: «…некое письмо, которым я располагаю». Кроме того, это усилит интерес к его будущим мемуарам — от них станут ждать новых интересных разоблачений.
А теперь подумаем, как все устроить.
Через пару дней Антон приходит на первый урок. В классе Шарлотта почти не успела его узнать — он не так давно появился. Теперь она поражена хорошими манерами, вежливостью, скромностью Антона. Они садятся в гостиной Роуз. Ученик может приходить только днем — по утрам у него работа. Он всякий раз вскакивает, когда она встает, чтобы взять листок бумаги или поставить чайник. Роуз отправилась по магазинам в Брент-Кросс, так что мешать им не будет. Теперь Шарлотта может получше рассмотреть Антона. Ему около пятидесяти, одет аккуратно: серые брюки, белая рубашка с открытым воротом, черная кожаная куртка. Худощавый, лицо длинное, и удивительные глаза. Очень большие, темно-карие. Шарлотта не видела ничего подобного. У англичан не бывает таких — это глаза иностранца, жителя Центральной Европы, в них темные леса, руританские замки из книжек Эдварда Хоупа, музыка Яначека или Бартока.
Антон довольно хорошо говорит по-английски и понимает неплохо, а вот с чтением проблемы. Как будто между английским разговорным языком и письменной речью поставлен какой-то таинственный блок.
Он разводит руками — жест «сдаюсь».
— Я такой глупый! Все тут, — он постукивает себя по голове, — но в книгах я этого не вижу.
Антон должен научиться читать. Он объясняет:
— Если я читаю, то получаю хорошую работу. Не читаю — работа тоже есть. Но если читаю — работа, которая нравится.
Антон работает на стройке, но никаких навыков такого рода у него нет. Он не водопроводчик, не электрик, не плотник.
— Хотел читать, — говорит он Шарлотте со своей извиняющейся улыбкой.
«Так кто же он такой, кем был у себя дома, — думает Шарлотта, — и почему оказался здесь?»
Антон знает, что ее это интересует. Он был да и остался бухгалтером. Но на родине нет для него работы. Пробовал устроиться, но безуспешно. Был безработным несколько месяцев. Потом обратился в представительство Евросоюза — узнать о возможности работы за границей. Здесь, в Великобритании.
Антон выучил английский не в школе, а общаясь с приезжавшими к ним англоговорящими коллегами. Он был уверен, что справится, и даже не подозревал, что возникнет проблема с чтением.
Антон очень сочувствует Шарлотте из-за ее травмы, сердито качает головой, услышав о причине.
— Ужасно! Напасть на леди, как вы…
На пожилую леди, именно это он имеет в виду.
— Наверное, я легкая добыча. Думаю, они избегают нападать на молодых и сильных, — улыбается Шарлотта.
Антон несколько озадачен. Она переводит с английского на английский:
— Легкая добыча — кого легко… ударить.
Он сокрушенно вздыхает:
— По-английски… много способов сказать. Мой язык тоже так. — Антон криво усмехается, и Шарлотта на секунду видит человека, свободно и уверенно изъясняющегося на каком-то своем языке, способного сказать именно то, что хочет.
Но сейчас он скован, связан по рукам и ногам недостатком слов и отсутствием разговорных навыков, кажется глупым, беспомощным ребенком.
— Вы неплохо владеете английским, — уверяет она, — и, живя здесь, будете говорить все лучше.
Она предлагает чай. Надо помочь ему акклиматизироваться, а заодно и узнать его поближе.
— Итак, сколько времени вы уже здесь?
Антон в Лондоне уже шесть недель. Он живет в южной части города, в своеобразной коммуне, среди своих соотечественников. Матрасы на полу, совместная еда. Люди, нашедшие приличную работу, начинают снимать комнаты на двоих. Некоторые приезжают на сезон — заработать что-нибудь на покупку дома у себя в стране или на свадьбу. Антон старше большинства из них.
— Я им дядя, — улыбается он.
В буквальном смысле это тоже правда — здесь живет его племянник, работает официантом.
— Он читает хорошо. Учит английский в школе. Хочет научить меня, но у него не получается. Вот я и пришел в ваш класс.
Всплывает еще кое-что. Что-то есть в том, что он говорит, вернее, в том, чего недоговаривает. Он одинок — жена ушла, детей нет. Шарлотта представляет себе, как искажена для него картина мира.
Он пожимает плечами:
— Я приезжаю в Англию, потому что… потому что… неважно, где я живу. Может, я смогу начать здесь что-то новое.
Антон спохватывается. Он пришел сюда учиться, а не делиться личными проблемами. Гость торопливо прихлебывает из чашки и говорит Шарлотте, что очень пристрастился тут к чаю.
— Раньше всегда кофе. Теперь люблю чай. Пью на стройке. Но этот — другой?
— «Эрл Грей», — говорит Шарлотта. — Строители такой не пьют.
— Этот хороший. Я буду покупать.
Они берутся за дело. Сначала занимаются отдельными словами — существительными, местоимениями, прилагательными, союзами. Потом переходят к простым фразам: «Сегодня прекрасный день», «Я иду в магазин», «Который час?»
Антон старается, он очень сосредоточен. Он сидит на диване рядом с Шарлоттой, уставившись в лист бумаги с фрагментами непонятного языка, наморщив лоб, сжав губы. Когда ему наконец-то удается прочесть слово или фразу, на его лице появляется счастливая улыбка. Шарлотта многих людей научила читать, но впервые ей попался подопечный, который так жаждет успеха и согласен так упорно добиваться его. Антону нелегко приходится. Его ставит в тупик любая новая комбинация букв.
— Стул! — выпаливает он сердито. — Стул, стул, стул. Я сижу на стуле.
Они делают перерыв. Она заваривает свежий «Эрл Грей».
Антон берет с сервировочного столика книгу Шарлотты и пытается прочитать название:
— Оби… Оби…
— Хорошо, — подбадривает Шарлотта.
Антон хмурится.
— Обитель, — подсказывает Шарлотта. — «Обитель радости». Это трудное слово. Оно означает… дом.
— О чем она — книга?
— Это роман. Он написан в девятнадцатом веке американской писательницей Эдит Уортон. В Нью- Йорке. Мне очень нравятся ее книги. Эту я перечитываю — не помню — в третий или в четвертый раз.
Антон берет в руки книгу, открывает ее, переворачивает страницы, пытается прочесть хотя бы одну строчку, тяжело вздыхает.
Он говорит Шарлотте, что любит читать. Читает много беллетристики, ему нравятся детективы, читал П. Д. Джеймс в переводе — это английская писательница, да? — но вкусы у него эклектические. Ему нравятся и Апдайк, и Иэн Макьюэн. Он читает своих соотечественников и переводы.
— Мне нравятся разные истории. Я читаю ради этого.
«Разумеется, — думает Шарлотта. — Многие из нас читают именно ради интересной истории, которую нам расскажут. Даже большинство. Так и дети учатся читать. Мы соблазняем их интересными историями».
