Никто, согласилась она и отвернулась, чтобы отец не видел ее унылого лица. Она стала думать о Доме. Она беззащитна перед ним, и всякая мысль о том, чтобы остаться в Англии, казалась абсурдной.
– Я подумаю, – сказала она, чтобы успокоить отца. – После свадьбы подумаю.
– Мэдди, дорогая… – Только сейчас Мэдлин заметила, что отец стоит рядом. – Это все Доминик Стентон? – осторожно спросил он.
Глаза ее наполнились слезами, она заморгала, не в силах ответить решительным «нет».
– Мы были так рады, когда вы решили пожениться. – Гилберн вздохнул. – Я понимаю, мы заслуживаем упрека за то, что торопили вас. Луиза предупреждала меня и всех, что нужно оставить тебя в покое и дать время проверить свои чувства. Но мы – Джеймс Стентон и я, – мы… мы…
– Папа! – Мэдлин обернулась и закрыла ему рот рукой. В глазах ее стояли слезы. – Пожалуйста, не надо, – прошептала она, – я тебя очень люблю, но, пожалуйста, не надо.
Гилберн вздохнул и крепко обнял ее.
– Иди погуляй, – предложил он. – Тебе станет легче.
Она надевала дубленку, когда в кабинете зазвонил телефон. Она услышала голос отца и уже выходила, когда он выглянул в холл.
– Ох! – Отец был смущен, почти разочарован, что она еще не ушла. – Это тебя Доминик, – недовольно сказал он, откашлялся, немного помедлил и ушел в комнату Луизы. Мэдлин безучастно посмотрела ему вслед.
С трудом передвигая ноги, она вошла в кабинет и закрыла дверь. Снятая трубка лежала на столе.
Это Дом – вот и все, о чем она могла думать, глядя на трубку. Дом звонит и хочет поговорить с ней.
Дрожащей рукой она поднесла трубку к уху, тихо сказала:
– Хелло? – и закрыла глаза, ожидая, когда раздастся его обольстительный голос.
Трубка молчала, словно он уже раздумал говорить с ней. Сердце глухо билось о ребра.
– Доминик? – шепнула Мэдлин и больно закусила губу. Она не будет умолять его не вешать трубку.
Господи, как это ужасно, думала она. Ее всю трясло, даже колени дрожали и прерывалось дыхание.
– Я хочу тебя видеть, – сказал Доминик. По его тону она поняла, как трудно ему было решиться позвонить. – Я уезжал, – добавил он торопливо, – и вернулся час назад. Иначе я бы давно позвонил. Можешь встретиться со мной сегодня днем?
– Я… я собралась уходить, – сказала Мэдлин первое, что пришло в голову. Услышав его голос, она почувствовала такое облегчение, что закружилась голова.
– Линберг уехал в Бостон, – заметил Доминик, словно Перри был единственным, ради кого она могла выйти из дома.
– Разве я тебе не говорила? – Мэдлин ничего не понимала.
– Он вернется?
– Я… Ну… – Мэдлин нахмурилась, считая вопрос неуместным. – До свадьбы Нины не вернется, – все- таки ответила она и добавила: – Не понимаю, какое отношение поездки Перри имеют…
– Они ко всему имеют отношение, – прервал ее Доминик. – У меня есть кое-что для тебя, я ведь обещал. Встретишься со мной, Мэдлин?
Что-то, что он обещал ей? Ради всего святого, что это может быть?
– Где? – спросила она и закрыла глаза в надежде, что не услышит голоса Перри: «Стоило ему поманить тебя пальцем». Он был прав.
– Ты собиралась куда-то по делу?
– Только погулять, – сказала она. – Хотела посмотреть на дом Кортни. Отец сказал, что его реставрируют. Хотелось в последний раз взглянуть на него, потом его не узнаешь.
Наступило молчание. Потом Доминик тихо сказал:
– Наверное, еще рано рвать дикие яблоки?
Мэдлин улыбнулась. Когда она была молоденькой девчонкой, для нее не было большего удовольствия, чем тайно проникнуть во фруктовый сад майора, старый и запущенный, и набрать яблок. Привлекали ее, конечно, не яблоки, а волнующая возможность попасться на глаза старику, который непременно будет угрожать заряженным ружьем. Само собой, он никогда не стрелял из него, но в те дни Мэдлин верила, что старик может выстрелить.
– А ты, конечно, никогда не был молодым, – поддразнила она Доминика.
– Когда-то был, – со вздохом признался он. – Много-много лет назад я был молод, но темноволосая колдунья с завораживающим взглядом околдовала меня злыми чарами и превратила в старика.
Улыбка ширилась на ее лице, смягчая напряжение.
– Не знаешь, кто купил дом?
– Ничего не слышал. Ты поедешь верхом или на машине?
– Пойду пешком, – сообщила она с некоторым вызовом, понимая, что тем самым сказала о своем настроении больше, чем ей хотелось. Апрель был как апрель: дули холодные северные ветры, которые приносили дожди, небо было закрыто облаками. Дом мог бы понять: раз уж она решила прогуляться пешком, значит, она не готова к неожиданностям.
