– Гольф на этой неделе, Грей. – Бастиль улыбается с легкой надменностью, зная, что победа ему обеспечена.
Я хмурюсь, когда он разворачивается и уходит. Его последние слова сыпят мне соль на рану, потому что, несмотря на мои героические попытки в спортзале нынче утром, персональный тренер задал мне жару. Бастиль – единственный, кому дозволяется взять надо мной верх, и теперь он жаждет новой крови. Я терпеть не могу гольф, но поскольку это одно из мест, где делается бизнес, приходится терпеть его уроки и там… Но, как ни неприятно это признавать, благодаря Бастилю я играю все лучше.
Когда я смотрю вдаль, на панораму Сиэтла, в душу закрадывается знакомая тоска. Настроение мое такое же мрачное и серое, как и погода. Дни сливаются в одну сплошную массу, и надо как-то отвлечься. Я работал весь уикенд, и сейчас, в ограниченном пространстве своего кабинета, не нахожу себе места. Странное ощущение после нескольких схваток с Бастилем, но от этого никуда не денешься.
Я хмурюсь. Отрезвляющая правда в том, что единственное, что заинтересовало меня в последнее время, это решение отправить два грузовых судна в Судан. Да, кстати, Рос должна прийти ко мне с цифрами и логистикой. Какого дьявола она задерживается? Вознамерившись выяснить, что она там копается, я бросаю взгляд на свое расписание и протягиваю руку к телефону.
О господи! Мне придется вытерпеть интервью с настойчивой мисс Кавана для какого-то студенческого журнала. Какого дьявола я согласился на это? Терпеть не могу интервью – глупые вопросы глупых, плохо информированных праздных идиотов. Звонит телефон.
– Да! – рявкаю я на Андреа, как будто это она виновата. По крайней мере, это интервью я могу урезать.
– К вам мисс Анастейша Стил, мистер Грей.
– Стил? Я ожидал Кэтрин Кавана.
– Пришла мисс Анастейша Стил, сэр.
Я недовольно хмурюсь. Ненавижу неожиданности.
– Пусть войдет, – бормочу я, понимая, что похож сейчас на раздраженного подростка, но мне плевать.
Так, так… Мисс Кавана, значит, не явилась. Я знаю ее отца, владельца «Кавана Медиа». У нас был совместный бизнес, и он производит впечатление мудрого дельца и здравомыслящего человека. Это интервью – одолжение лично ему, которое я намерен обналичить как-нибудь потом, когда мне будет удобно. И должен признаться, что мне даже любопытно взглянуть на его дочь, интересно посмотреть, далеко ли упало яблоко от яблони.
Какая-то суматоха в дверях заставляет меня подняться – и тут вихрь длинных каштановых волос, бледных рук и ног и коричневых сапог ныряет в мой кабинет головой вперед. Я закатываю глаза и, подавляя естественное раздражение на подобную неуклюжесть, спешу к девушке, которая приземлилась на четвереньки на полу. Беру ее за тонкие плечи, помогаю подняться.
Ясные, ярко-голубые смущенные глаза встречаются с моими, и я застываю на месте. Они самого необыкновенного цвета – простодушные дымчато-голубые, – и на один ужасный миг мне кажется, что она видит меня насквозь. Я чувствую себя… незащищенным. Эта мысль нервирует. У нее маленькое прелестное личико, которое сейчас пылает румянцем – невинным бледно-розовым. Интересно, мелькает у меня мысль, везде ли кожа у нее такая безупречная и как бы она выглядела, разогретая и раскрасневшаяся от ударов стека. Проклятье. Я останавливаю свои заблудшие мысли, встревоженный их направлением. Какого черта, о чем ты думаешь, Грей? Эта девушка слишком юна. Она изумленно таращится на меня, и я снова чуть не закатываю глаза. Да, да, детка, это всего лишь лицо, и красота только лишь внешняя. Мне хочется стереть этот открыто восхищенный взгляд из больших голубых глаз.
Что ж, Грей, давай немножко позабавимся.
– Мисс Кавана? Кристиан Грей. Вы не ушиблись? Присаживайтесь.
Опять этот румянец. Снова овладев собой, я разглядываю ее. В определенном смысле она довольно привлекательна – тоненькая, бледная, с гривой красновато-каштановых волос, с трудом удерживаемых заколкой. Брюнетка. Да, она очень даже ничего. Я протягиваю руку, и она начинает, заикаясь, извиняться и вкладывает свою маленькую ладошку в мою. Кожа у нее прохладная и мягкая, но рукопожатие удивительно твердое.
– Мисс Кавана заболела, я приехала вместо нее. Надеюсь, вы не возражаете, мистер Грей. – Голос у нее тихий, с легкой, нерешительной музыкальностью, она неритмично моргает, и длинные ресницы трепещут над этими большими голубыми глазами.
Не в силах скрыть нотки веселья в своем голосе, когда вспоминаю ее менее чем элегантное появление в моем кабинете, я спрашиваю, кто она.
– Анастейша Стил. Я изучаю английскую литературу вместе с Кейт, э… Кэтрин… э… мисс Кавана в штате Вашингтон.
Нервный и застенчивый книжный червь, а? Так она и выглядит: ужасно одетая, прячущая свою изящную фигурку под бесформенным свитером и прямой коричневой юбкой. Иисусе, она что, вообще не умеет одеваться? Девушка с волнением оглядывает мой кабинет, глядя куда угодно, только не на меня, замечаю я с веселой иронией.
Как может эта девушка быть журналисткой? В ней же нет ни капли самоуверенности, ни капли напористости. Она так очаровательно волнуется, вся такая робкая, мягкая… покорная. Я качаю головой, изумленный тем, куда заводят меня мои неприличные мысли. Пробормотав какую-то банальность, прошу ее присесть, затем замечаю, что она оценивающе разглядывает висящие в кабинете картины. Сам не понимая почему, объясняю:
– Местная художница. Троутон.
– Они очень красивые. Возносят обычное до необыкновенного, – мечтательно говорит она, залюбовавшись изысканной манерой письма. Профиль у нее изящный – вздернутый носик, мягкие полные губы, – и своими словами она точно отражает мои чувства. «Обычное возносится до необыкновенного». Какое тонкое наблюдение. А мисс Стил совсем не глупа.
Я бормочу согласие и наблюдаю, как румянец снова заливает ее лицо. Усаживаюсь напротив, силясь обуздать свои мысли.
Она выуживает из своей чересчур объемистой сумки помятые листки бумаги и портативный диктофон. Иисусе, какая же она неловкая, дважды роняет эту чертову штуку на мой журнальный столик. Она явно никогда раньше этим не занималась, но по какой-то неведомой мне причине я нахожу это забавным. Обычно подобная неуклюжесть чертовски меня раздражает, но сейчас я прячу улыбку под указательным пальцем и сдерживаю желание самому заняться всеми приготовлениями.
Когда она все больше и больше нервничает, мне приходит в голову, что я мог бы усовершенствовать ее моторику с помощью стека. Правильно использованный, он может заставить подчиниться даже самых норовистых. Эта непрошеная мысль заставляет меня заерзать в кресле. Девица коротко вскидывает на меня глаза и прикусывает нижнюю губу. Черт меня побери! Как же я раньше не обратил внимания на этот рот?
– Прошу прощения. Я еще с ним не освоилась.
Вижу, детка, иронично думаю я, но сейчас мне все равно, потому что я не могу оторвать глаз от твоего рта.
– Не торопитесь, мисс Стил. – Мне нужна еще минута, чтобы призвать к порядку мысли. Грей… прекрати сейчас же.
– Вы не против, если я запишу ваши ответы? – спрашивает она с искренним простодушием.
Мне хочется смеяться. Ну слава тебе, господи.
– После того, как вы с таким трудом справились с диктофоном? Вы еще спрашиваете? – Она моргает, глаза на мгновение делаются большими и растерянными, и я чувствую незнакомый укол вины. Прекрати быть такой свиньей, Грей.
– Нет, не против, – бормочу я, не желая чувствовать себя виноватым за этот взгляд.
– Кейт, то есть мисс Кавана, говорила вам о целях этого интервью?
– Да, оно для студенческой газеты, поскольку в этом году я буду вручать дипломы на выпускной церемонии.
Почему, черт возьми, я согласился на это, сам не знаю. Сэм из отдела по связям с общественностью
