— Пожалел, небось, о том, что нарвался на грубияна с колючками, — сказал Бьярки сочувственно. — Некоторые всегда находят неприятностей на свою голову.
— Точнее, задницу, — поправил Локи. — Однако если имя тому волку Фенрир, то не завидую я даже самому неучтивому ежу. Как ты думаешь, что за узник мог напугать своими беседами бога битвы Тюра?
— Да все тот же Фенрир, — предположил Бьярки, — которому не по нраву пришлась вязка «из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны»[33] и прочей несусветной дребедени, что менее всего годится для изготовления оков.
— Ты мне нравишься, слаф, — засмеялся Локи. — Может быть, пора нам скрепить, наконец, взаимную симпатию добрым глотком браги?
— Не время пить, когда враг на дворе, — возразил Бьярки.
— Когда хочется промочить горло, на дворе всегда находится какое-нибудь неотложное дело, — заметил Локи. — Однако это никогда не было причиной, чтобы отказываться от выпивки.
— Мол, не жри всякую гадость, — радостно засмеялся Бьярки. — А что это у тебя сплошь задницы пошли?
— Так уж, видно, стихи сложились, — сказал Локи. — А может быть, кому-то вместо удачи светит сплошная задница!
— Я еще могу понять, — снова вмешался Бьярки, — что корова пришла в жопу. Сам не раз слыхивал, как тот же Оттель Долдон поносил свою ненаглядную Дочь Ярла, когда она в задумчивости сносила рогами изгородь вокруг сарая. «Пошла-де в жопу! Причем не в какую-нибудь постороннюю, никому не знакомую жопу, а в свою собственную! Причем не просто пошла, а припустила галопом! Ты такая же Дочь Ярла, как я сын Лейфа Счастливого!..» Потому резонно предположить, что если кто-то послал кого-то куда-то, то рано или поздно тот придет в указанное место. Но, Локи, что там приключилось между двором и домом? Двор приходил в дом или дом приходил в двор?!
— Вот еще бы я знал! — сказал Локи. — Как написано, так и читаю. Одну руну переврал, а сейчас уж и не упомню, о чем думал в ту пору. Давно это было. Но я рад, что во поводу коровы у тебя не возникло вопросов.
— И такое случается, — согласился Бьярки. — Иной раз приснится что-то занятное, а проснешься — и как ветром из памяти сдуло. Но разве бывало такое, чтобы Фенрир напивался?
— Да постоянно, — сказал Локи. — Ты многого о нем не знаешь. А вот что он способен улыбаться, даже для меня открытие. Только у записного весельчака вроде меня мог родиться столь мрачный и неостроумный отпрыск.
