– Я читал про чувственную связь, – зачем-то сказал Михаил.
Ника опять покраснела.
– Я тоже читала. И о том, как себя надо вести. Потому прислала такую… развратную фотографию. Я не сразу решилась…
При этом девушка подняла глаза, посмотрела на Михаила смущенным взглядом и улыбнулась. Так вот, почему ее сообщение пришло последним.
Присланная Никой фотография была какой угодно, но только не развратной, Михаил так и сказал. Ника покраснела еще сильнее.
– А что такое яасен? – спросил Михаил, чтобы переменить тему.
Ника немного удивилась, но вспомнила, что Михаил пролазник еще совсем зеленый, и объяснила:
– Яасен – артефакт, при прохождении через лаз яасен становится предметом, который может очень пригодиться в том мире, в который прошел пролазник. Это может быть оружие, прибор, инструмент. Например, в Большой Степи яасен очень часто превращается в компас или бинокль, на Ненависти получается электронный идентификатор личности.
Ника опять покраснела, с улыбкой рассказала:
– Мой яасен обычно становился дудочкой, я играла на ней музыку и завоевывала доверие людей. Но когда я попала на Планету Земля, мой яасен стал индикатором пригодности пищи к употреблению.
Она продемонстрировала серую коробочку с кнопками и экранчиком. Легко спутать с мобильным телефоном.
– Но я все равно заказала себе дудочку, – при этом Ника показала музыкальный инструмент, очень похожий на детскую игрушку. Есть такие пластиковые коробки с клавишами, в них дуешь, и они гудят. Их не имеет смысла заказывать специально, на раскладке можно купить.
– А ты уверена, что тебя не обманули? – осторожно спросил Михаил.
Ника неожиданно улыбнулась.
– Я попросила, чтобы моя дудочка выглядела безобидно, как детская игрушка. Но если ее правильно включить, можно играть очень сложную музыку.
Ника заиграла. Действительно сложная мелодия, необычная, Михаил заслушался.
Потом Михаил стал рассказывать о себе. Таких приключений, как у Ники, в его жизни не было, тем не менее, случались кое-какие занимательные истории. Ника развеселилась, расслабилась.
В конце психологической статьи о чувственной связи пролазников было сказано, что вступать в половые отношения при чувственной связи не обязательно. Сначала это вызвало у Михаила категорическое несогласие, но сейчас, разглядывая Нику, слушая ее голос, умиляясь слишком книжной и пространной манере разговора девушки, он понимал, что секс в их связи будет всего лишь частью отношений. Потому что связь и так уже сейчас почти физическая. А может и совсем физическая, кто их знает, эти паутины лазов, может Михаила с Никой какое-то там невидимое поле законнектило.
Проболтали всю ночь, разорвали связь, только когда Михаилу уже пора было идти на работу. Все, что он там сделал толкового, это оформил отпуск с завтрашнего дня, немного поспал в каптерке, и договорился о встрече с лингвисткой на предмет расшифровки языка Каменного Дерева. Телефонный разговор был короткий:
– Инна Викторовна? Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Я бы хотел проконсультироваться с вами по поводу перевода с… с одного славянского языка.
– С какого?
– Я не знаю…
– Хорошо, сегодня к семи часам вечера удобно?
– Да…
– Тогда приезжайте по адресу Светличного двенадцать, квартира сто пятьдесят семь. Не забудьте материалы, – и короткие гудки.
Такая сверхделовая манера разговора не понравилась Михаилу. И голос не понравился, слишком уверенный и жестковатый.
И вот сейчас он ехал к этой самой Инне, которая уже расшифровала один язык для пролазников.
Дом оказался элитным, с охраной и подземным гаражом. Консьерж был одет в камуфляж, перед тем, как пропустить Михаила, сверился со списком.
Дверь открыла хозяйка. Женщина вполне привлекательная, сколько ей лет – непонятно, между тридцатью и пятьюдесятью. Одета в платье, которое могло быть и домашним, и деловым. Короткие волосы рыжего цвета, и вряд ли крашенные, потому что глаза очень зеленые, такие бывают только у рыжиков.
– Вы по поводу неизвестного языка?
– Да.
– Проходите, разувайтесь, вот тапочки.
Квартира оказалась роскошная, двухуровневая. Обставлена стильно, во всем идеальный порядок. Конечно, здесь не сама хозяйка убирается, домработницу наняла, но все равно, нигде ничего не валяется, не видно женских финтифлюшечек, на стенах – мрачноватые пейзажи. Даже ненормально.
В такой обстановке Михаил чувствовал себя немного скованно, потому злился.
– И где материалы?
Михаил молча протянул диск с отсканированной книжкой из Смоляча. Инна развернулась и пошла, Михаилу ничего не оставалось, как последовать за ней. Пришли в комнату-кабинет с множеством аккуратно расставленных книг на полках и в шкафу, компьютером, диваном и холодильником. Электрочайник и микроволновка тоже наличествовали, оставалось вместо стула перед компьютером унитаз поставить.
Компьютер с виду серьезный, черно-стальной корпус, множество разных гнезд на передней панели, большой экран, четыре динамика, два принтера, сканер и еще что-то. У мыши – четыре кнопки и два ролика, клавиатура какая-то особенная, органомичная. А на полочках над монитором очень много коробок с дисками, самая верхняя полка вся занята книжками-сумками, куда складывают диски без коробочек.
Хозяйка уселась перед компьютером, гостю сесть не предложила. Да и некуда, в комнате всего один стул, уже занятый, а с дивана не видно монитор. Не предполагают здесь гостей принимать.
Инна засунула диск с «материалами» куда надо, пока он распознавался, барабанила пальцами. Значит, все-таки нервничает. Или торопится, у нее времени мало? Нет, все-таки нервничает, вон, как резво за мышку схватилась.
Пока лингвистка просматривала первую страницу смолячанской книжки (обложку Михаил забыл сфотографировать), ее зеленые глаза сузились. Она сказала:
– Да, это славянский язык. Его легко расшифровать, за две-три недели я предоставлю словарь и грамматику. Хорошо бы прослушать аудиозаписи, как разговаривают на этом языке.
– Это есть на диске, – вставил Михаил.
– Хорошо. Но давайте поговорим о гонораре, – лингвистка, повернувшись вместе со стулом, пристально посмотрела на гостя.
– Ну и… сколько вы хотите? – как можно спокойнее спросил Михаил.
Инна выдержала паузу, потом произнесла слегка игриво:
– Возьму натурой.
Подождала, пока до Михаила дойдет смысл сказанного, и выстроятся в голове разные предположения насчет этой «натуры», включая самые нехорошие, и добавила:
– Вы мне расскажете правду. Откуда этот язык?
Всего-навсего. Продешевила тетка, все равно Михаил собирался ей правду рассказать.
– Этот язык – из параллельного мира, – сказал Михаил, глядя Инне прямо в глаза. Но та не поверила:
– Неужели трудно придумать что-то правдоподобное?
Михаил усмехнулся:
– Мне-то нетрудно придумать, но уговор был такой, что я говорю правду.
Инна помолчала, не отводя взгляд. Точнее, она все же водила взглядом, то в один глаз Михаила посмотрит, то в другой. Странная манера.
– Хорошо, допустим. Ну а если подробнее?
