– Мы с вами говорим «смолячанский» только потому, что вы первый это слово употребили. С другой стороны, не называем же мы китайцев ханьцами.
Тут Виктору пришла в голову идея.
– А это название их городка для раздумий, Мерцающий Туман, оно откуда произошло? Ничего из нашей книжки не известно?
– Городок для отдыха от суеты! А для раздумий… кабинет для раздумий это туалет, знаете ли.
Инна выдержала эффектную паузу, потом все-таки ответила на вопрос:
– Да, в путеводителе для гостей Смоляча есть информация. Дело в том, что город Смоляч – место историческое. Именно здесь состоялась первая встреча ядосанов с аюрами, около двух тысяч лет назад, согласно исчислению аюров. Ядосаны это демиургу, личности почти мифические, хотя, несомненно – люди. В переводе «ядосан» означает «злой», «обозленный». И пришли эти демиурги, согласно их собственному утверждению, из мерцающего тумана, о котором есть несколько легенд. Хотя по другой легенде ядосаны спустились с облака, по третьей – вышли прямо из воздуха, по четвертой – из под земли. Но все легенды сходятся в том, что ядосаны научили аюров говорить, до встречи с ними аюры были, фактически, животными.
Из этого Виктор сделал вывод, что современные жители Каменного Дерева ничего не знают про возможность лазить по параллельным мирам. Только и осталось у них, что легенды.
– Какое-то слово неславянское, эти ядосаны, – вставил Виктор.
– Ошибаетесь, – самодовольно произнесла Инна. – Слово болгарское. Надо сказать, что в основном слова смолячанского языка относятся к восточнославянским, но есть значительное количество западнославянских и южнославянских слов. Кроме того, есть явные заимствования из еще трех языков. Один похож на китайский, из него взяты слова связанные с жаркими странами, к примеру, «пальма» по- смолячански будет «зонг». Из другого, который я не могу распознать, заимствованы слова, связанные с искусством и строительством. Но я обнаружила странные омонимы, вода по-смолячански будет «вода» или «джуру», «медведь» – одновременно «меш» и «воха». Возможно, это диалектизмы, но уж очень для смолячанского нехарактерные. Скорее можно предположить, что это заимствования из еще одного языка, очень древнего. Ведь с водой и с медведями аюры имели дело с незапамятных времен, наверняка еще до прихода ядосанов. Кроме того, слова «джуру» и «воха» больше похожи на междометия, чем на существительные. Легко предположить, что они остались в смолячанском с тех времен, когда у них еще не было формализованного языка, а славянскому аюров научили ядосаны.
Виктор сразу же вспомнил одну теорию, которую вычитал на сайте пролазников.
Примерно так: на Планете Земля человеку, как биологическому виду сто шестьдесят тысяч лет, а человеческой цивилизации всего шесть тысяч лет. Даже инструменты современных дикарей опережают «технологию» каменного века на порядки. В других мирах картина похожая, десятки и сотни тысячелетий дикости, после чего случается скачок в развитии. Что же люди так долго тянули с цивилизованностью? Предполагалось, что говорить толком не умели, язык недалеко ушел от звериных криков. А потом во многих мирах вдруг говорить научились, начался прогресс, бурный. Мало того, многие языки – родственны, хотя на них говорят в разных мирах. Пролазники предположили, что это какая-то древняя цивилизация (возможно – нечеловеческая) открыла возможность переходов между мирами, и научила тамошних жителей говорить по-человечески. Даже назвали этих учителей демиургами. Вот до Каменного Дерева демиурги не добрались, и жили аюры в дикости. Пока не пришли пролазники-славяне из земного десятого века, и не научили аюров языку вместе с алфавитом.
Виктор вкратце изложил эти соображения Инне, та задумалась. Потом сказала:
– Смелая теория. Между прочим, совпадает с теорией внезапного возникновения языка. Хотя алфавит у аюров появился значительно позже, где-то через тысячу лет после первого прихода ядосанов. И тоже не совсем понятно, откуда он взялся, просто вдруг распространился, и все. До того использовался другой вид письма.
Это тоже совпадало с вывешенными на сайте пролазников соображениями, согласно которым язык жители Каменного Дерева позаимствовали у земных славян, но алфавит пришел к аюрам от лаптежников или диаспоры лаптежников на Шестьсот Восьмом. Алфавит вообще встречается гораздо реже, чем слоговое письмо, тут Инна была права.
– Это вы все из одной книжки вычитали? – решил поинтересоваться Виктор.
– Эта ваша книжка – туристический справочник, там есть немало об истории Смоляча, фотографии древних руин с надписями. Удачный вы документ оттуда принесли, можно сказать – повезло.
Тут, скорее, дело не в везении, а в чутье пролазников, но этого лучше пока что Инне не говорить.
– А благодаря своему миролюбию аюры вполне могли опередить в развитии землян, – задумчиво проговорила Инна.
– Миролюбию? – заинтересовался Виктор.
– Они очень миролюбивы. Меня впечатлила одна легенда аюров, в которой человек был изгнан из общества за то, что ударил своего ребенка. Кроме того, там у них на другом континенте пару столетий назад что-то произошло, называется «Далонский кошмар». Не знаю точно, что тогда случилось, но погибло несколько сотен людей. Так вот, аюрами Далонский кошмар воспринимается примерно как у нас мировая война. А настоящих войн в книжке не упомянуто, скучноватая у них история. Все про освоение новых территорий, строительство города, научные открытия, постепенный переход от представительской власти к демократии. Только все равно непонятно, откуда такое миролюбие. Аюры кажутся такими же людьми, как мы.
Да, это действительно странно. Как-то даже не по-людски.
– При таком миролюбии начальство на шею сядет и ноги свесит, – заметил Виктор.
– Да, мир и свобода плохо сочетаются, – согласилась Инна. – Но это только у нас. Там все может быть иначе.
– А мне показалось – обычные люди, – проговорил Виктор. Инна пожала плечами.
– Есть еще слова, которые я не разгадала, – задумчиво продолжила Инна. – Они явно не славянские: «курухун» и «никисун». Кроме того, есть еще слова «маранун» и «занаклаюн». Эти все же славянские, «маранун» – от слова «мара», «сон», «занаклаюн» можно перевести как «наложение». Все четыре слова означают какие-то части цикла, чередующиеся сезоны. Или не сезоны, я не знаю что. Ни со временами года, ни с фазами луны, вообще ни с чем они связаны быть не могут. Хотя…
Тут Инна почему-то замолчала. Потом сказала:
– Нужны еще материалы. Вы в ближайшем времени туда не собираетесь?
– Ну… я хотел бы сначала язык подучить.
– Да, это верное соображение. Я составлю для вас туристический словарик, наиболее важные шестьсот слов. Кроме того, напишу отчет обо всем, что смогла выудить из книжки.
Виктор понял, к чему она ведет. Мол, лучше всех в тамошних делах разбираюсь я, и к тому же язык выучила, в отличие от некоторых.
– Правда, вам вряд ли удастся вовремя освоить произношение, – продолжала мягко давить лингвистка. – Но, в крайнем случае, сойдете за иностранца. За жителя страны Залано, у вас внешность подходящая. Хотя китайским вы тоже не владеете…
Хоть у Виктора и слегка раскосые глаза, за китайца он очень вряд ли сойдет, Инна знает, что Виктор это знает. Потому так саркастически произносит «в крайнем случае».
– Видите ли, в чем дело, – решил объясниться Виктор. – Мы еще слишком мало знаем о мире Каменное Дерево, для того, чтобы открывать туда туристический маршрут. Если вы говорите, что еще далеко не все ясно, то надо прояснить по максимуму. Нужны еще записи смолячанского языка, может быть еще книжек найдем.
– Вам нужен холп, – перебила Инна.
Что такое «холп», Виктор знал (Инна успела выяснить), это и есть их смолячанский компьютер, сочетание очков и браслета. Точнее – не совсем компьютер, скорее удаленный терминал какого-то очень большого и очень мощного компьютера. Происходит слово, судя по всему, от «холоп». Кроме того, холп способен изображение со звуком записывать. Много чего он может.
– Сюда холп протащить не получится, он здесь работать не будет… – сказав это, Виктор сообразил,
