— И насколько там высокий уровень радиации? — заинтересованно спросил Михаил. Заодно выяснит, знакомо ли Рянц слово «радиация».
Жанщина понимающе улыбнулась, ответила:
— Радиоактивные вещества в том мире рассеяны очень неравномерно, если есть возможность измерять уровень радиацию, можно найти безопасный путь. Впрочем, бродячему колдуну будет достаточно внимательно отнестись к своим предчувствиям.
Михаил почувствовал облегчение, это не укрылось от Рянц. Она с нажимом спросила:
— Почему вы хотите покинуть Обитаемое Пространство? Ведь этот мир великолепен!
— Ага, если бы здесь людей не было, — с сарказмом ответил Михаил. — То здесь эпоха закрытых общин, то голодные кольца, то мутные капли. Скоро еще что-нибудь придумают.
— Бродячего колдуна предчувствие предупредит о любой беде.
Здесь Михаил был готов спорить и в споре победить. Чутье ограничено, он об этом не только читал, он это на собственной нежной коже прочувствовал. Но Рянц добавила:
— И я не верю, что мир, к которому вы стремитесь, безопаснее или хотя бы удобнее Обитаемого Пространства.
А здесь — не поспоришь. Михаил решил выложить все как есть:
— Я стремлюсь не к миру, а к человеку, к женщине. У нас с ней… чувственная связь.
Благодаря совершенству языка цефан, Михаилу удалось выразить понятие «чувственная связь» так, что больше ничего объяснять не надо, все понятно. На каком-то другом языке и за час не объяснишь.
Рянц задумалась. Потом сказала:
— Тогда я понимаю, почему вам не нравится Обитаемое Пространство — здесь нет этой женщины. Вы стремитесь снова соединиться с ней. Но ведь она тоже должна ощущать вас и тоже стремится соединиться с вами. Почему вы не можете дождаться ее здесь?
— Это не по-мужски! — возмутился Михаил.
Рянц непонимающе нахмурилась. Странно, что тут непонятного?
— Вы же сами говорите, что мой путь к ней навстречу пройдет через опасные места… я не имею права ожидать… допускать, чтобы она так рисковала, — попытался втолковать Михаил. — Да у меня попросту больше шансов добраться до нее живым! А если с ней что-нибудь случится… я не имею права рисковать. То есть, я не хочу, чтобы рисковала Ника.
— У того, что вы называете чувственной связью, есть другое название: великое соединение, — сказала Рянц ровным голосом. — Со мной подобного так и не произошло… Но я знаю, что двое людей становятся одним целым, как бы далеко друг от друга не находились. И есть у великого соединения особенность: если умирает одни, то вскоре умирает другой.
Новая информация, однако. Если Ника умрет, Михаил все равно жить не собирается, слишком крепко они связаны. Смерть Ники пугает гораздо больше, чем собственная смерть. Но получается, что для безопасности Ники Михаил обязан беречь самого себя, пожертвовать собой ради Ники — не выйдет.
— Тогда тем более это я должен идти навстречу Нике, — горячо заговорил Михаил. — У меня же больше шансов!
— Вы слишком уверены в своей силе. У женщины в том же мире Ду больше шансов остаться незамеченной. Просто потому, что на женщин обращают гораздо меньше внимания, они считаются низшими существами.
— Тогда лучше Нике не видеть этого мира Ду!
Рянц подождала, пока ее собеседник успокоится, подлила еще вина, сказала:
— Я редко рассказываю об этом… это тайна. Но вам скажу: в Обитаемом Пространстве люди бессмертны.
— Да, пока в голодное кольцо не попадут.
— Ошибаетесь.
Выдержала паузу, продолжила:
— В Обитаемом Пространстве умершие рождаются снова. Вернее — не рождаются, возникают из ничего…
— Мне ничего такого не рассказывали! — пораженно перебил Михаил.
— Потому что прямо здесь ничего такого не происходит. Умирают, конечно, но возрождаются очень далеко отсюда. Возможно — на бесконечном расстоянии, ведь этот мир бесконечен.
Михаил как-то очень быстро навоображал себе, что места воскресения умерших разбрасывает по всему Обитаемому Пространству случайным порядком, и воскресшие оказываются в одиночестве, на почти бесконечном расстоянии от ближайшего разумного существа.
— И что, один воскресает? То есть — в одиночестве?
Рянц, сверкнув белыми как снег зубами, сдержанно засмеялась. Наверное, тоже этого одиночку представила. Хотя, если такое действительно происходит, смешного мало, можно сделать вывод, что на самом деле воскресают не в одиночестве. Иначе чего бы она смеялась.
Правильный оказался вывод, Рянц рассказала:
— Я умерла совсем маленькой, потому не помню, в какой общине родилась… впервые. Даже не знаю, родилась я здесь, в Обитаемом Пространстве, или в другом мире. И как умерла — тоже не знаю. Но возродилась я не одна. Одновременно рядом со мной появились из ничего несколько тысяч человек.
— Ага, — успокоено протянул Михаил. — А если он там опять умрет?
— Такое случалось, и люди воскресали снова в этой же общине. Просто приходили ниоткуда.
— Уже и на тот свет не сбежишь, — ухмыльнулся Михаил.
Даже если Рянц не была знакома с понятием «тот свет», то догадалась, объяснила:
— Это была хорошая страна… она нравилась воскресшим. Очень нравилась, там… очень красивый лес, можно жить внутри деревьев. И все люди нравились друг другу, им было легко жить вместе… хотя поначалу многие были в шоковом состоянии, они плохо умерли. Некоторых казнили, другие — от голода. Было несколько самоубийц. Но жизнь и отношения между людьми очень быстро и очень легко наладилась. Они обрели покой, это для многих самое ценное. А еще там было поровну женщин и мужчин, и каждый нашел себе супруга.
— Кроме вас, — быстро догадался Михаил. Он был сильно под впечатлением. Реальное, настоящее бессмертие, нормальная человеческая жизнь после смерти. В мире и покое, когда легко найти подходящего супруга. Соблазн из соблазнов. Впрочем, переселение в виртуальность мира Каменное Дерево — еще соблазнительнее.
Рянц вздохнула, покивала, продолжила:
— Я бы не осталась одинокой. У этих людей рождались дети, вырастали, были среди них и мужчины. Но меня тянуло уйти из общины, причем тянуло в одном определенном направлении.
— К лазу.
— Да, к лазу. И однажды я не выдержала, отправилась туда. Легко добралась, по безлюдным местам Обитаемого Пространства путешествовать несложно. А потом остановилась, сама не знала зачем, жила в одном месте… не знаю, сколько времени я там жила. А потом открылся лаз. Это произошло совершенно неожиданно, я же не знала ни одного способа открытия лазов. Просто наслаждалась покоем, и вдруг возникла мглистая завеса.
Михаил слушал замерев, не перебивая. А Рянц замолкла, что-то обдумывала, нахмурившись. Вероятно, воспоминания были не особо приятными. Встала, взглянула на своего гостя, и спросила:
— Вы не поможете мне покормить рыб?
Работа оказалась несложной: Рянц и Михаил взяли по квадратному ведру, которые наполнили пищей — заказывали в ближайшей к бассейну ячейке по шестнадцать подносов с пирамидками один за другим и сдвигали с них «кашу» в ведра. Потом отнесли ведра к бассейну и высыпали всё в воду. Рыбы принялись резво поедать угощение, Рянц и Михаил пошли за следующей порцией «пищи».
— Рыбу вы сюда принесли? — спросил Михаил.
— Нет, рыбу разводил другой человек, далеко отсюда. Люди добирались к нему за сотни циклов, чтобы съесть хотя бы одну. Но я выменяла несколько мальков на косточки дерева… и не только я выменивала мальков. Сейчас эту рыбу разводят многие. Сами едят или обменивают на какую-то другую пищу. Можно даже продать… то есть — обменять на зарубки.
