так далеко от передовой линии окопов противника? А если столкнемся с танками противника?
— У нас другого выхода просто нет, иначе они прорвут оборону и сразу перережут снабжение группировки, расчленят ее и потом по частям уничтожат. Про ваш рейд под Фастовом уже все знают и, особенно про тяжелые танки с длинными пушками. А то, как там разбили танковый батальон, уже легенды ходят.
Вот тут майор буквально взвился. То что выдал подполковник было секретными данными, поэтому сотрудник органов госбезопасности шипя, потребовал объяснений.
— Откуда у вас эта информация?
— Среди освобожденных пленных был мой друг, вместе в Финляндии воевали. Вот он и рассказал как спецотряд освободил лагерь, разгромил станцию и надавал немцам по первое число. Поэтому когда мне доложили о приходе таких вот танков и то, что ими командует майор госбезопасности Кречетов, я сразу понял, кто к нам пожаловал.
На майора, который выслушал весь этот монолог было смешно смотреть: он то краснел, то бледнел, глубоко дыша. Ох, как я его понимаю. Секретная информация о применении оружия из будущего, правда в несколько иной интерпретации уже гуляет в войсках и обрастает легендами.
Но я то сразу понял, куда клонит подполковник. Он нас поставил в такие рамки, что как нормальные советские люди, мы не могли просто так уйти, оставив перед лицом неминуемой гибели многочисленных раненных, подготовленных для эвакуации на большую землю. Поэтому пришлось переходить на деловой тон и в черновом варианте начинать планирование операции.
— Где гарантия, что они потом не притянут сюда новые пушки взамен разбитых?
— Их тут не много, только силы необходимые для удержания котла, они ж прекрасно понимают, что у нас нет возможности прорываться. Поэтому германцы не скоро сумеют подтянуть артиллерию взамен уничтоженной.
— Понятно. Какие силы нам будут противостоять?
— Два пехотных полка при поддержке танковой роты, которая, судя по шуму двигателей, только недавно прибыла к фронту.
«Да. Расклад получается очень веселым, но и отказаться мы не можем, как тогда под Нежином. Мои бойцы не поймут: имея на вооружении такую технику, отступить и спрятаться в своем времени. Тем более надо бы и новичков в новых условиях обкатать…»
— Хорошо, мы в деле. Давайте карту.
Пока подполковник доставал карту, я вызвал Дегтярева, Васильева и Артемьева, которые уже поняли, что, судя по звукам боя, предстоит повоевать.
Быстро изучив ситуацию, стал раздавать команды:
— Подполковник, оповестите своих, о нас, чтоб в тыл или во фланг сдуру не ударили, а лучше организуйте несколько сопровождающих и парочку красных флагов, прицепим на танки. Сейчас пока светло, отправлю своих разведчиков прощупать обстановку.
Сразу обратился к Саньке.
— Берешь один БТР и к передку, вот здесь неплохое место для атаки, наверно немцы его тоже попытаются использовать. Если танковая рота только сегодня прибыла, то пока будут отдыхать от марша, проводить регламентные работы, сюда не полезут.
Санька вопросительно на меня глянул:
— Будем как обычно ночью развлекаться?
— А что остается. Если у них там два полка, то это штук двадцать противотанковых пушек, не меньше. Нашим танкам они не страшны, но вот гусеницу повредить смогут, а там попробуй такую дурру эвакуировать с поля боя, да еще в тылу противника…
Санька кивнул головой и сразу убежал готовиться к рейду.
Мы сидели еще минут десять обсуждали нюансы, после чего подполковник оставил нас, убежал давать указания своим бойцам.
Олег чуть иронично посмотрел на Теселкина.
— Бегущий полковник…
— Ага. Олег, потому будет шутки шутить. Значит так. Два расчета ПЗРК, один СПГ-9 и один АГС оставляем на аэродроме для охраны. К ним в придачу БТР, в котором груз на отправку. Командовать остается майор Дегтярев.
Тот аж побелел от возмущения.
— Серега, ты чего? Я что по твоему тут буду в тенечке загорать, когда вы там немцев «шестьдесятчетверками» раскатывать будете?
— Майор Дегтярев. Приказ не обсуждается.
Олег был воякой от мозга до самых носков стоптанных «берц», поэтому пререкаться не стал, только насупился и засопел от обиды.
— Олег, не обижайся. Мне нужен крепкий тыл и не хочется волноваться за наш груз. Сам знаешь, что там натыкано и собрано, да и одним местом чувствую, что тут, на аэродроме должен быть кто-то из спецов типа тебя. Не спокойно что-то..
Ему мое объяснение не понравилось, но спорить не стал. Я продолжил.
— Дальше формируем две маневренные группы: одна состоит из двух бронетранспортеров и БМП-1, вторая чисто таковая. Я командую БТРами, Васильев, на тебе танки. Идем на северо-запад вот по этой дороге. Вот здесь находится линия обороны, там открытое поле, но по низине можно пройти техникой. Немцы там минировать не стали, оставили проход для своих танков, а у наших просто нет мин, чтоб перекрывать танкоопасные направления. Даже если все танки противника выползут на поле, то для нас просто идеальные условия, неплохое место для рывка и контратаки. Расстреливаем железо, давим все что можно. В затяжной бой не ввязываться, ударил, отступил. В первую очередь выбивать технику и артиллерию. Для усиления нам выделяют две стрелковые роты. Собирали на всех участках.
После постановки боевой задачи, командиры разошлись по подразделениям, и место стоянки мобильной группы превратилось в муравейник. Бойцы экипировались для боя, надевали бронежилеты, каски, проверяли оружие и боеприпасы. Через десять минут три танка и два бронетранспортера и боевая машина пехоты, двинулись в сторону немецких позиций. По дороге приостановились, приняв на броню и в десантные отсеки бойцов сводных стрелковых рот, но все не поместились, поэтому часть бойцов сразу отстала. Все равно время до начала наступления еще было, поэтому никто сильно не расстраивался.
Конечно, в большей степени это было авантюрой, но именно осторожные авантюристы, не полагающиеся на удачу, а на разведданные, организовывали неожиданные удары по противнику, нанося огромные потери. Именно они, пережив мясорубку первых лет войны, становились комдивами, которые потом штурмовали Кенигсберг, Берлин, освобождали Прагу и Будапешт.
Мы двигались почти на звук артиллерийской канонады, забирая чуть левее, но натренированный позволил сразу услышать изменившийся характер звуков. Какое-то подобие беглого или залпового огня переросло в обычную перестрелку, в которой явно прослушивались выстрелы малокалиберных и автоматических пушек, трескотню винтовок и пулеметов, что никак не соответствовало простому артобстрелу по площадям. Вскоре прямо на дорогу, чуть ли не под гусеницы головного «Булата», выскочили два всадника, которые отчаянно махали руками. Место для засады было не очень походящим, но все же стоило подстраховаться, поэтому отдал короткую команду в микрофон радиостанции «К бою!».
Красноармейцы еще ничего не поняли, а танки и бронетранспортеры сразу вывались из колонны, занимая оборону. Бойцы в пятнистых касках, бронежилетах, сжимающие в руках необычное оружие посыпались с брони, сразу занимая позиции. Но и бойцы Красной Армии были уже не новичками: чуть-чуть замешкавшись, они быстро разобрались в ситуации и резво попрыгали с брони и также заняли оборону. Но опасности не было, кроме конечно близкой и весьма настораживающей канонады.
Один из всадников оказался старшиной из разведроты дивизии Теселкина. Его опознал командир одной из рот, приданной нам для усиления, поэтому сомнений в правдивости рассказа разведчиков вроде как не было. Старшина доложил, что его отправили предупредить танкистов, про немцев, которые, не прекращая артиллерийской подготовки, бросили танки сразу после марша в наступление на русские позиции, в сопровождении двух полков пехоты. Первая линия обороны была прорвана почти сразу. Вторая держится из последних сил, но боеприпасов к противотанковой артиллерии практически нет и танки
