И тогда Нэнси ощутила, как по его мускулистому телу пробежала легкая судорога. Это доставило ей особенную радость. Она улыбнулась, посмотрела Грегу в глаза и увидела в них удивление. Спустя секунду он скользнул ладонями по изящной девичьей спине. Затем надавил на округлые ягодицы, сильнее прижимая Нэнси к себе, и подался навстречу ей бедрами, будто желая, чтобы она ощутила всю степень его страсти.
Нэнси попыталась откатиться набок, но он ловко воспрепятствовал этому. Оказалось, что ей просто хотелось расстегнуть ремень на его шортах. Увидев, как тонкие пальчики робко взялись за пряжку, Грег порывисто кивнул. Его зрачки были расширены, лицо пылало. Он дышал тяжело и хрипло.
Нэнси уселась на него верхом и расстегнула шорты.
Прикусив губу, он смотрел, как она расстегивает молнию, просунув пальцы внутрь разреза. Когда с этим было покончено, Нэнси поднялась и стянула с него шорты, особенно осторожно действуя в районе гипсовой повязки.
Ну наконец-то! Грег обнажен. Не напрасно Нэнси ждала так долго — стоило потерпеть, чтобы увидеть подобное зрелище!
— Иди сюда… — хрипло позвал он и, не дав ей вволю полюбоваться его стройным телом, потянул Нэнси на себя.
Когда их тела вновь соприкоснулись, Грег застонал от наслаждения.
Нэнси сама пребывала на вершине блаженства. Она даже слегка потерлась о его грудь, чтобы полнее ощутить под собой напряженное и разгоряченное тело.
В ответ он сделал непроизвольное движение бедрами и выдохнул:
— Осторожнее, солнышко! Иначе все кончится, не начавшись…
Солнышко… Нэнси впустила ласковое обращение в сердце и запечатала там. На память. Затем погладила Грега по щекам, поцеловала веки, нос, губы. Последний поцелуй был очень долгим.
— Не волнуйся, мы постараемся не спешить…
Если бы все зависело от Нэнси, ее общение с Грегом не кончилось бы никогда.
Он овладел ею раз, второй, третий, а потом просто сбился со счету.
Грегу припомнилось фото обнаженной Нэнси и то, как безумно ему хотелось прикоснуться к ней, приласкать, пробудить ответное желание.
Однако происходящее сейчас не шло ни в какое сравнение с былыми образами. Нэнси была великолепна — отзывчива, податлива, щедра. Она словно обернула его своим телом и вобрала в себя.
Она не только принимала, но также отдавала себя всю. В ней не было и следа расчетливости, искусственности. Она оказалась очень естественной и непринужденной.
В конце концов Беркли откинулся на подушки, насытившийся и очарованный.
Нэнси вопросительно взглянула на него, и он рассмеялся.
— Просто я пытаюсь свыкнуться с новым взглядом на тебя.
Она нахмурилась.
— Как это понимать?
Грег широко усмехнулся.
— Видишь ли, я знаю, что в Престонвилле хорошие школы, но в мое время сексуальное образование там было запрещено. Или сейчас уже введен подобный предмет?
— Ах ты… — Не договорив, Нэнси принялась щекотать его.
Грег отбивался, стараясь не задеть ее гипсом. В конце концов он навалился на Нэнси, оказавшись между ее стройных ног.
— Теперь мой черед!
— Разве ты сможешь? Я имею в виду, с гипсом?
— Давай проверим.
На этот раз Грег действовал очень медленно и осторожно. Нэнси пошире раскинула ноги, чтобы ему проще было добраться до самого чувствительного места, и вновь со сладким стоном приняла в себя его твердую пульсирующую плоть…
Потом они спали. Проснувшись, вновь принялись целоваться, и все кончилось очередной вспышкой страсти. Беркли попросил Нэнси научить его престонвиллским новшествам. Она рассмеялась, но взялась за дело с энтузиазмом, который не только доставил Грегу огромное удовольствие, но и немало удивил его.
— Я думал, ты еще невинна, — заметил он. — Не разбужена…
Какая-то мысль тенью отразилась в ее глазах, и Беркли на миг насторожился. Но потом Нэнси улыбнулась, уютнее устроилась в его объятиях и прижалась щекой к груди.
— Так и было. До тех пор, пока я не встретила тебя.
Лишь далеко за полночь она наконец уснула, тесно прижавшись к Грегу. Тот некоторое время наблюдал за ней, невесомо поглаживая по щеке. Время от времени Нэнси что-то невнятно бормотала и счастливо улыбалась.
Поцеловав ее напоследок, Грег тоже погрузился в сон.
Разбудил их телефонный звонок. Нэнси взяла трубку прежде, чем Беркли успел помешать ей. В противном случае он отключил бы назойливый аппарат и вновь притянул бы Нэнси к себе.
— Что? — произнесла она. Ее лицо стало белее простыни.
Грег сонно поднялся на локте.
— Что там еще?
Нэнси облизнула мгновенно пересохшие губы.
— Э-э… да, конечно, — пролепетала она изменившимся голосом. — Пусть поднимется сюда.
— Кто-то несет нам завтрак? — лениво поинтересовался Грег. Затем с усмешкой добавил: — Выходит, мы не успеем еще разок сделать кое-что приятное?
Однако Нэнси не поддержала его игривого настроения.
— Чак здесь! — воскликнула она, спрыгнув с постели.
Грег меньше всего ожидал чего-либо подобного. Он изумленно уставился на Нэнси.
— Что?!
Та подняла с пола его шорты и бросила на кровать.
— Одевайся! — Она пулей вылетела из комнаты, чтобы тоже набросить на себя что-нибудь.
Грег застегивал молнию, когда во входную дверь решительно застучали. Нэнси пошла открывать, все еще возясь с пуговицами блузки.
— Постой! — крикнул Грег. — Может, не стоит…
Но она уже отворила дверь.
И в квартиру ввалился фермер Чак. Он посмотрел на Беркли, затем на Нэнси и, вероятно, увидел все, что ему требовалось. По углам его рта заиграли желваки, лицо налилось кровью, пальцы сжались в кулаки.
— Чак, не смей!.. — подала голос Нэнси, но было уже поздно.
Чак Бойлер не нуждался в советах. Он нанес Грегу сокрушительный удар в челюсть. Тот видел, к чему все идет, однако не стал уклоняться. Потому что понимал: он заслуживает подобного обращения.
Эти мысли Грег додумывал на лету, с грохотом падая в угол спальни.
— О Боже! — закричала Нэнси, бросаясь следом. Она склонилась над Грегом и увидела, что у того сочится кровь из разбитой губы. — Да ты спятил, что ли, Чак? — метнула Нэнси разъяренный взгляд в своего бывшего жениха. — Что ты творишь?
— А что такого? — процедил здоровяк-фермер. Он навис над Беркли, тяжело дыша, сжимая и разжимая немалых размеров кулаки.
Грег кое-как поднялся и отстранил от себя Нэнси.
— Не волнуйся, я в порядке.
Она, однако, постаралась встать между мужчинами.
— Я виноват, — продолжил Беркли, взглянув на нее, а потом на Чака. — Мне не следовало… — Его голос пресекся.
Он действительно наломал немало дров. Лишил Нэнси невинности, причем сделал это намеренно,
