иглой. Следов от такого вероломного вмешательства, кстати, совершенно не осталось. Как позже узнал Николай, таким образом Безымянные вводили нечто похожее на анестезию. Ему не раз приходилось испытывать подобное позже при перевязке. Безболезненное проникновение тонкой лапы, а потом – крепкий и здоровый сон.
«Вас много», – Луна чуть склонила голову набок.
– Тогда почему нигде не упоминается о вас?
«Потому что есть препятствие».
– Интересно, какое? – не унимался Коля.
«Память».
– Ага! Выходит, люди, покинув пещеры, забывают все? Но тогда… – он вдруг погрустнел, – я забуду вас? Забуду тебя? Чернолапого?
Как ни странно, но он уже успел привязаться к этим странным, внешне страшным, но таким открытым и добродушным существам, хотя и не знал точно, сколько времени прошло с тех пор, как они его обнаружили в пещере. Скорее всего, не меньше недели. А уж сколько времени он провел без сознания, не могли сказать даже Безымянные. Здесь, внизу, часы и минуты не играли никакой роли. Время текло так, как ему хочется, а пауки жили так, как хочется им, в мирном и безболезненном сосуществовании.
– Я бы хотел запомнить, кому обязан жизнью, – Коля протянул руку и робко дотронулся до лапы лежащей рядом Луны. Она улыбнулась. То, что это улыбка, он понял только по исходящим от паучихи эмоциям. На самом деле и без того морщинистое лицо перекосилось, глаза закрыли складки сухой, жесткой кожи, а круглый рот вытянулся в трубочку. Зрелище неприятное, что и говорить. Однако юноша уже не обращал на это внимания, так как целиком погрузился в свои и чужие ощущения.
Правильно говорят – не суди о других по внешнему виду. Внутренний мир – вот на что следует обращать внимание в первую очередь. А страхи и комплексы нужно держать при себе. Коля получил хороший урок. Он посчитал, что туман показывает ему смерть в лице жутких пауков. Что такие, по человеческим меркам, чудища не могут быть источниками добра. Ему и в голову не могло прийти, что они окажутся добродушными целителями. А потому он заранее испугался того, что ждало впереди. С пророчествами всегда так: показывают одно, а на деле выходит совершенно другое.
Почему видение закончилось именно на пауках? Да все очень просто: шхуна покинула зону тумана, прервав страшную сцену. Кто знает, что бы ему показала Граница, задержись там «Черное крыло»? Лечение у Безымянных, а что дальше? Путь в Ринвелл? Солинор? Эдель?
Воспоминания о любимой каждый раз сжимали сердце Николая. В такие моменты Луна, чувствуя неладное, озабоченно вглядывалась в своего пациента. Тот ее успокаивал – дескать, все хорошо. Но на самом деле чувствовал себя очень плохо. Тяжелый осадок после ссоры не давал ему покоя. Он ругал себя за самоуверенность, за то, что решил утаить от Эдели правду. И сходил с ума, потому что боялся, что она не простит ему… Он вновь и вновь возвращался к странному видению. Образ Эдели, такой яркий и четкий, глубоко врезался ему в память: слезы в изумрудных глазах, опущенные в немой мольбе уголки рта и бесконечная грусть в каждой черточке лица, в каждом движении. Сон ли это, правда ли – Коля не знал. Но так хотелось верить, так хотелось сжать кулаки и закричать: «Я не безразличен ей! Она меня любит!» Последнее слово, самое трепетное, самое дорогое. Хрупкое и прекрасное. Именно за него он хватался, чтобы выжить…
Лежа в пещере в луже собственной крови, не зная, что помощь близка, уверенный, что умирает, Коля думал не о доме, не о родителях, которые остались где-то в другой жизни, не о мире, который стоит на краю пропасти. Он думал об Эдели. И то, что уже никогда ее не увидит, не прижмет к своей груди, не поцелует, не будет любить… И очень сожалел.
Всего один шаг отделял его от вечного покоя. От того места, где нет боли, страдания, мучительного слова «ненавижу». Он стремился туда, ибо так устал от поисков, от ноши «спасителя мира», что возвращаться в израненное тело, снова чувствовать и терпеть адовы муки не испытывал никакого желания. Выбор сделать просто, когда тебе предлагают лучшее. А лучшее сейчас было – уснуть, забыться и больше ни о чем не волноваться. Только зов возлюбленной смог образумить его, коснуться его сердца до того, как он сделал последний шаг в вечность. «Только не уходи!» И Коля вернулся.
Судьба, Безымянные, и в первую очередь Эдель, подарили ему еще один шанс. Подарили жизнь. Что делать дальше? Всем сердцем он хотел как можно скорее покинуть пещеры, устремиться вдогонку за друзьями, но боялся вновь увидеть презрение и ненависть принцессы. Боялся, что ее образ и слова в том видении были следствием болезненного бреда. Кроме того, Коля не знал, где искать друзей. Надеялся лишь на то, что они будут придерживаться прежнего маршрута, ожидать его, а не искать. Потому что искать – самое бессмысленное занятие в сложившихся обстоятельствах.
Сколько раз он пытался встать с постели, порываясь покинуть гостеприимное убежище? Сколько раз услужливые лапы целителей подхватывали беспокойного пациента и укладывали оборатно? Не счесть. Николай злился, но не мог ничего поделать. Ноги не держали его, грудь болела при каждом мало-мальски глубоком вдохе, а перед глазами мелькали черные точки, норовя увлечь в беспамятство. Ведь даже такие искусные хирурги, как Безымянные, не в силах сделать то, что подвластно только времени. Он нуждался в отдыхе, несмотря на то что слияние звезд приближалось с каждым днем. А потому оставался под землей, лежа в пещере, где, кроме постели да плоского камня, который служил столиком, ничего не было.
Луна и Чернолапый скрашивали его одинокое существование, «говорили» с ним. Облегчали жжение и зуд в заживающих ранах. Кормили и поили. Нянчились как с младенцем, поэтому неудивительно, что Коля сильно к ним привязался.
– Фу, как вы это едите? – Молодой человек покосился на блюдо со светлой жижей, которую только что принес Чернолапый и поставил рядом.
«Полезно».
– Да знаю я! Но какая гадость!
По вкусу обед напоминал вареный всмятку яичный белок, сопливистый и пресный. Он старался не думать об истинном происхождении еды, что совсем не прибавляло аппетита. Взял миску и заставил себя проглотить содержимое. Несмотря на отвратительный вид и не менее отвратительный вкус, жижа, видимо, содержала все необходимые витамины и минералы, в которых нуждался выздоравливающий организм. А вот воду приносили очень вкусную, какой ему раньше не доводилось пробовать – из самого сердца гор, прохладную и сладковатую.
– Почти совсем не болит, – уверил Коля Чернолапого, который расправил передние лапы, намереваясь приступить к своим непосредственным обязанностям.
«Проверим», – последовал незамедлительный ответ.
Еще одну удивительную вещь открыл для себя Николай совсем недавно. Он обнаружил, что паутина, которой обматывают его раны, утончается, а местами и вовсе растворяется, как будто организм впитывает ее, используя как материал для построения новых тканей и клеток. Тогда же он и понял, что вся сила заключается именно в паутине. Абсолютно все, от бинтов и постели до серебряных шаров, пауки делали из волшебной нити. Даже одежду сплели по просьбе гостя – легкую шелковистую рубаху, нижнее белье, штаны, которые пока что не удалось надеть из-за мешающих бинтов. Именно паутина обладала чудесными свойствами заживлять раны.
Коля вспомнил, как в первый раз очнулся в коконе. Испугался, что его решили оставить «про запас», подождать, пока яд не размягчит плоть, а потом съесть. На самом деле его обмотали с головы до ног, потому что живого места на нем не осталось. Слишком тяжелые ранения и слишком большая потеря крови с трудом компенсировались волшебной паутиной. Ее тогда потребовалось очень много.
– Я же говорил, что уже лучше, – поморщился он, когда Чернолапый снял бинт с ноги. И действительно, развороченную уваржьими когтями и обугленную айкиреном плоть теперь покрывала толстая корка запекшейся крови и отмершей ткани, а под ней проглядывалась нежно-розовая кожа.
– Вы можете снять зуд? – Коля едва сдерживался, чтобы не впиться пальцами в заживающую рану. – Чешется!
«Хочешь спать?»
– О нет! Не надо мне больше ваших уколов.
Чернолапый неопределенно качнул головой и ловко наложил новую повязку. Затем что-то прошелестел, обращаясь к Луне. Оба целителя вдруг направились к выходу.
