Медь была рыхлой, ни о какой прочности не могло идти речи, поскольку по сравнению со сталью кинжала, она напоминала губку с многочисленными полостями внутри. Теперь нужно разобраться, как же отдельные молекулы этого материала уплотнить настолько, чтобы превратить в подобие эльфийской стали? Ох, как же я давно учил физику! Попробуем сначала уплотнить их путем банального сжатия. Я сформировал магический пресс, органично переработав плетение защитного кокона, и попробовал таким способом придать металлу прочность. Я все усиливал давление, одновременно смотря на то, что происходит внутри структуры металла. Поначалу процесс был незаметен, но затем я почувствовал, что нечто начинало получатся. Пустоты в материале постепенно сжимались, но зато рвались связи между теми частичками, что были с ними рядом. Плохо, подумал я и вернулся к реальности, посмотрев на то, что происходит обычным зрением.
Активировав небольшой светлячок, я увидел монетку на своей ладони. Она заметно уменьшилась в размерах. Вот только в тот момент, когда я убрал давление, монетка просто рассыпалась грудой мелкой пыли. Пощупав её пальцем, я понял, что она настолько мелкая, что я даже не могу различить её крупинок, прямо как порошок в лазерном принтере. Это что, молекулы? — удивился я, а что, это вполне может быть. Сдув пыль с ладони, я пришел к выводу, что первый эксперимент постигла неудача. Тогда, если положительного результата нельзя добиться внешним воздействием, его можно получить, начав изнутри.
Достав еще одну монетку, я проник магическим зрением в её структуру, а потом попытался воздействовать на неё, наполняя энергией её частички и заставляя их тесно прижиматься друг к другу. Вроде бы получилось, так как я видел, как исчезают прорехи в металле, он становится плотнее, структура его приобретает четкость. Под конец я осмелел настолько, что принялся спаивать отдельные частички вместе. Вот только это нарушало строгий порядок, так как при этом получались частички большего размера, а они ломали всю кристальную четкость структуры. Поняв это, я оставил все в покое и посмотрел на монетку обычным зрением, опустив её на ладонь.
В следующее мгновение я зашипел от боли, и стряхнул сильно уменьшившийся кругляшок на пол. На ладони появилась черная отметина, указывающая на сильнейший ожог. Поплевав на обожженное место, я другой рукой взял кинжал и потрогал монетку, которая стала меньше раз в пять и приобрела розовато- серебристый оттенок. К моему удивлению, когда я потрогал её кончиком кинжала, металл монетки прогнулся под давлением, я даже пронзил её насквозь, слегка усилив давление. Демоны, опять ничего не вышло, понял я, вздохнув.
Видимо это так и останется секретом создателя этой стали. А его уже давно нет в живых, ведь я помнил, что когда еще был эльфенком, то задавал своему наставнику вопрос об этих клинках. Тогда он мне сказал, что их создали эльфы до периода разделения на темных и лесных. Когда лесные отделились, то они взяли с собой только то оружие, что у них было под руками, но на новом месте выяснилось, что никто из них не обладает секретами его изготовления. Только это никаких проблем не создавало, так как у лесных еще никогда не вставал вопрос о пополнении вооружения, ведь у каждого эльфа имелось свое оружие, передаваемое из поколения в поколение, а в закрытом хранилище, куда я попал уже будучи подростком, чтобы выбрать себе клинки, хранилось многие сотни мечей, кинжалов и всякой другой мелочи, которая просто валялась там, поскольку в эльфийском селении просто не было рук, чтобы их взять. И именно тогда я понял, что нужно бежать из поселка, поскольку налицо были все доказательства неумолимого сокращения эльфийского племени.
Печально, что я не смог повторить это, такой план накрылся медным тазом! Вздохнув я посмотрел на ладонь и увидел, что процесс заживления уже подошел к концу, а под обуглившейся кожицей уже наросла молодая. Почесав ладонь, я окончательно избавился от всех последствий ожога, а потом аккуратно потрогал монетку. Она была еще горячей, а пол под ней немного обуглился. Подув на нее, я остудил металл и поднял его, чтобы рассмотреть поближе. Странно, но внутренним зрением я увидел такую же структуру, что и была в моем кинжале. Так почему же она стала такой мягкой, подумал я, машинально попытавшись пальцами согнуть покореженный кругляшок. Это мне не удалось, хотя я помнил, как легко мял мой клинок этот металл. Я взял его себе в помощь, но не смог не то, чтобы согнуть, я даже не поцарапал его!
— Эврика! — шепотом крикнул я, сдерживаясь, чтобы не заорать во все горло.
Получилось! У меня вышло! Значит, металл можно легко мять в нагретом состоянии, но он становится тверже алмаза, когда застывает. Теперь понятно, что клинки нужно изготавливать из уже подготовленного материала, так как он уменьшается почти в три раза после обработки. Интересно, а после нагрева, он сохранит свои свойства, или снова станет мягким? Не став откладывать эксперимент в долгий ящик, я нагрел монетку на магическом огне, раскалив докрасна. И опять мой кинжал легко мог её сгибать, резать на части, дырявить. Я нетерпением я ждал, пока изуродованный моими стараниями кусок металла остынет, а потом попробовал его согнуть снова. Не вышло — металл вновь приобрел свойства алмаза. Выкинув монетку, я абсолютно счастливым заснул в объятиях темноты.
А на следующий вечер по плану вновь была картошка. Как меня она достала! В этот раз удары казались больнее, а снаряды намного тяжелее, чем в прошлый раз. Один попал мне прямо в глаз, что я зашипел от боли и согнулся, чувствуя, как второй проносится над головой. Выпрямившись, я приготовился к новым ударам, но внезапно почувствовал страх и закрыл рукой пострадавший глаз. Картофелина ударила мне в руку и упала на песок, а я внезапно понял, что у меня кое-что получилось. Стремясь поймать то самое состояние испуга, я стоял под градом картошки, но оно все не приходило — видимо, моя радость от того, что появился хоть малейший сдвиг, испортила все дело. Поняв, что на сегодня продолжать бессмысленно, я поднял вверх руки, прекращая тренировку.
Даже не став ужинать, я завалился в свою комнату и рухнул на лежанку, думая о том, как бы мне теперь научиться воспроизводить то состояние, которое только что посетило меня. Ведь я не случайно тогда пригнулся, и не случайно закрыл глаз рукой, я действительно чувствовал угрозу и даже осознавал, как нужно правильно действовать, чтобы её избежать. Полежав так часок, я все еще не понял, как мне хотя бы повторить то самое ощущение. Разозлившись, я оставил бесполезные попытки и стал бездумно смотреть в потолок. Блин, я уже почти закончил обучение, осталось ведь сделать один последний шаг, а я не могу. Все мои навыки, которые я развил в себе, сейчас просто бессильны мне помочь.
Стоп! А почему, собственно? Я ведь маг или хвост собачий? Почему бы мне не попробовать развить это чувство именно магией? По сути оно все также должно относиться к моим знаниям и умениям, а значит… Я лег поудобнее и расслабился, а затем мысленно отправился на мою цветочную полянку. Оглядев её всю, я стал внимательно рассматривать каждый участок с цветами и растениями, ища то, что мне было нужно. На это может уйти не один час, понял я, ведь мне даже нечем себе помочь. Я же не могу привести сюда учеников с картошкой, чтобы как в случае с Алоной, поиграть в горячо-холодно. Нет, мне нужно найти то растение… даже не растение, а лишь его росток, который проклюнулся во мне только сегодня. Возможно, я его даже не смогу увидеть, но не будем о грустном…
Методично я разделил всю полянку на квадраты и начал её обшаривать, стараясь не пропустить ни одной былинки. Прошло много часов, а я осмотрел только половину, отвлекаясь иногда на то, чтобы подправить некоторые засыхающие растения. Что это за знания, я так и не понял, но решил все же сохранить их, так как запас карман не тянет. Когда я, уже немного отчаявшись, начал осматривать последнюю четверть пространства, я заметил маленький ярко алый росток, который всего на сантиметр вытачивал из земли. Запомнив место, я для очистки совести все же просмотрел оставшийся участок, ничего интересного на нем не обнаружил, и вернулся к ростку.
Дальше я принялся медленно и аккуратно наполнять его своей энергией, лишь помогая ему расти и развиваться, а не заставляя насильно. Во втором случае результат мог бы получиться вовсе непредсказуемым. Приняв мою осторожную помощь, алый росток стал медленно вытягиваться, наливаться соком, у него на стебле стали появляться отростки, из которых начали формироваться листья, а на конце начал вырастать бутон. Это цветок, понял я, продолжая наблюдать за его ростом и рискнув добавить еще энергии. Стебель цветка утолщался, становился мясистее, листья разворачивались, подставляя себя свету, а бутон все наполнялся объемом. Интересно, а что происходит в моей голове на самом деле, подумал я. Ведь все это — и поляна, и цветы — лишь образы, которые навеяло мне подсознание, а что в этот момент творится в клетках головного мозга, мне явно не суждено увидеть… Да и ладно, я врачом не был, поэтому все равно мне это мало что скажет, даже если я все увижу.
За время моих размышлений рост цветка прекратился и его бутон начал наконец раскрываться.
