мои парни более привычны к нагрузкам, а ему тренироваться с клинком и вовсе не нужно. Насколько я понял, в бою он сразу же перекидывается волком, которому инстинкты велят вцепиться врагу в горло клыками, так что вряд ли он вспомнит все те приемы, которые его заставлял повторять один из воинов Хагела. Поймав себя на мысли, что до сих пор еще с ними никак не познакомлюсь, я пошел вместе с радостным Мариком к загону, где и взял свою лошадку.
Волчонок также оседлал свою флегматичную кобылу, уже совсем привыкшую к запаху лесного хищника, доносившегося от её всадника. Остальные же четвероногие пока старались держаться подальше от паренька и нервно фыркали при его приближении. Забравшись в седла, мы уже спустя несколько минут были за Городом и направлялись к тому месту, где я почувствовал прорыв. Спустя час неторопливой скачки я достиг нужной точки и тут же обнаружил свежие следы. Я все же несколько лет обучался у лучших следопытов лесного народа, поэтому тут же заметил неладное. Я хоть и не был лучшим учеником, но сообразил, что данные отпечатки, хорошо видные на земле, могла оставить только очень толстая лошадь, или же та, на которой сидел всадник.
Мигом восстановив сигнальную нить, я свистнул Волчонку, развлекающемуся неподалеку, распугивая белок, и поскакал по следам, стараясь не потерять их из виду. Мне было четко ясно, что всадник не торопился, не пускал свою лошадь галопом, а просто тихо и незаметно подбирался к Городу. Это было плохо, это было просто ужасно, потому что только теперь я понял, что совсем рядом с нами с утра бродит диверсант, незамеченный никем и имеющий неограниченную свободу маневра. Следы неожиданно изменили направление и начали огибать Город дугой. Я последовал за ними и через десяток минут обнаружил в кустах привязанную лошадь. Диверсанта поблизости не наблюдалось ни обычным зрением, ни магическим. Оглядев место, я даже не сумел обнаружить, в какую сторону ушел враг.
— Волчонок, на тебя вся надежда, — сказал я Марику. — Этот гад очень хитрый и старался не оставлять следов. Если бы у меня была собака, я бы пустил её по следу, но у меня есть только ты. Выручишь? Ведь если ты превращаешься в волка, то у тебя в этом состоянии должно быть отменное обоняние. Сможешь найти врага по запаху?
— Попробую, — с сомнением произнес Марик и слез с лошади.
А дальше я увидел одно из тех редких зрелищ, которые никогда не забуду — превращение человека в животное. Не скажу, что это было завораживающе и красиво, скорее даже отвратительно и неприятно для наблюдателя, хотя никаких неудобств Марику не доставило, судя по его виду. Я увидел, как на его коже стремительно начинают расти длинные волосы, тело стало странным образом ломаться и изменяться, увеличилась грудная клетка, вытянулась морда… И все это время я явно ощущал какую-то магическую энергию. Действительно, подумал я, глядя на эти метаморфозы, если бы это происходило без неё, Волчонок просто бы потерял сознание от боли, поскольку его суставы и некоторые кости такого выдержать точно не могли. Они просто вывернулись бы и сломались, поранив тело острыми осколками…
Через полминуты превращение полностью закончилось. Стоящий передо мной оборотень скинул сапоги и на четырех лапах бросился к испуганно заржавшей лошади кочевника. Но не к её шее, как думала коняга. Марик только обнюхал седло и стал водить носом во все стороны, ища след диверсанта. Через несколько мгновений он шумно втянул в себя воздух и еще ниже склонил голову к земле. Я обрадовался и тронул поводья своей лошадки. Марик вопросительно обернулся ко мне, а ответил:
— Веди быстрее! Нам нужно его найти, пока он чего-нибудь не натворил!
Оборотень кивнул и на четырех лапах припустил по следу, да так, что я едва поспевал за ним на своей лошади и уже начинал думать о том, что на своих двоих по лесу мне будет бежать удобнее. Следы врага вели в глубину леса, но потом вдруг круто измелили направление и повернули к Городу, обойдя его немного по окружности. Хитрый, гад, подумал я. Если бы не Волчонок, хрен бы я нашел его следы. Мы пронеслись по подлеску, затем миновали кладбище, а потом добежали до городской стены. Он пробрался в Город, прошибла меня мысль. Он уже там и что делает, одному Единому ведомо, если он все же существует в этом мире. Марик настолько увлекся слежкой, что одним прыжком перемахнул ров с кольями, а вторым — городскую стену.
— Волчонок! — крикнул я, но не успел остановить паренька.
Пришлось мне спешиться и последовать за ним. Приземлившись по ту сторону стены, я порадовался, что в Рассветной Школе меня научили хорошо прыгать, иначе такую высоту без хорошего разбега я вряд ли бы осилил. Оглядевшись, я понял, что нахожусь в чьем-то дворе, но Марика поблизости видно не было. Выбежав на улицу, я увидел стремительно бегущего оборотня, на своих четырех направляющегося к центру города. Нужно его остановить, пока кто-нибудь не заметил. Однако разбившаяся посуда в одном из домов и последовавший за этим звуком крик убедили меня, что с этим я безнадежно опоздал.
Преследуя оборотня, я понял, что на четырех лапах он делает меня в два счета. Я успел только заметить, что он притормозил у одного забора, за которым доносилось легкое похрюкивание, а потом круто поменял направление, побежав через один из дворов на соседнюю улицу. А за ним набирали силу вопли и крики:
— Оборотень! Спасайтесь!
Вот же, глазастый кто-то, с неудовольствием подумал я, повторяя по огороду путь Марика, который, миновав его, очутился в самом центре городских улиц, причем не безлюдных. Шок и ступор — это весьма неточные слова, которыми можно было описать состояние жителей Города, когда мимо них промчалось ЭТО. Более подошло бы весьма непечатное слово, но я же культурный человек, подумал я, бегая за оборотнем и матерясь во весь голос. Вот только столбняк жителей быстро проходил, и они начинали кричать и звать на помощь. Самые решительные бежали за оружием или вытаскивали его из-за пояса.
Внезапно Волчонок замедлил бег, неужели почувствовал неладное, ехидно подумал я. Пора бы уже! Но он только повел носом, а потом бросился к фигуре, что в сером плаще, накинутом на голову, быстрыми шагами приближалась к колодцу. Сразу определив, кто это там впереди, я закричал, сбивая дыхание:
— Стой!!!
Но Марик словно и не слышал меня. В несколько прыжков он догнал человека, а затем прыгнул ему на спину, вонзившись острыми клыками ему в шею. Человек умер не сразу, он еще пытался сопротивляться, орошая землю своей крови, но, когда я добежал до места схватки, он уже лежал, безжизненно запрокинув голову с бородатым лицом и узким разрезом глаз. Волчонок поднялся на задние лапы и уставился на меня, радостно оскалившись. Подойдя к нему, я взглянул ему прямо в глаза, а потом отвесил хороший подзатыльник, прошипев:
— Разведчик хренов!
Бросив взгляд на диверсанта, я убедился, что он был безнадежно мертв. Мда, Марик, не быть тебе агентом мирового класса, раз не можешь сдерживать свои звериные инстинкты. Я подошел к колодцу, до которого оставалось всего несколько шагов и устало сел на его краешек, вытянув ноги. Оглянувшись вокруг, я понял, что мы стали объектом пристального внимания практически всех жителей Города. Четыре бабушки под ближайшим забором, видимо еще минуту назад судачившие у колодца о житейских мелочах, сейчас усиленно изображали причудливые дощечки, пытаясь вжаться в ограду как можно плотнее. С окрестных домов с импугом выглядывали женщины, а мужики с вилами, кольями и другим подручным инструментом уже приближались шумной толпой с двух сторон улицы.
Марик огляделся в своем зверином обличье и боязливо подошел ко мне, а я подумал, как же теперь буду объясняться с людьми. Ладно, плох тот командир, что не стоит за своих горой. Волчонка я в обиду не дам, а Хагел мне в этом поможет. Толпа продолжала наступать, но их решительность сменилась непониманием, когда они увидели меня, спокойно сидевшего на краешке колодца. Окружив нас, они внимательно рассматривали оборотня, видно, решая, что с ним делать. Крики вдали постепенно затихали и на улицу опустилась тишина. Около полусотни крепких мужчин разного возраста, вопросительно уставились на меня.
— Доволен, Марик? — спросил я оборотня. — Весь Город перебаламутил! Может я рано тебя главным разведчиком назначил?
Оборотень понурил голову, но упрямо ей помотал.
— Так какого хрена ты его убил?! — сорвался я.
— Ты же сказал, найти… — голос Волчонка в зверином обличьи оказался хриплым и басовитым, но слова он выговаривал так, будто у него были набиты щеки. Видимо его звериная пасть не была предназначена для человеческой речи.
