— Вы меня понимаете?
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы ответить на мой вопрос.
— Понимаю. Так что вы собираетесь делать?
— Подожду, пока вы что-нибудь не узнаете о Леоне Уильямсе.
— Вы в порядке, Элвис? — немного помолчав, спросила она.
— Конечно.
— У вас ужасный голос.
— Со мной все хорошо.
— Если хотите поговорить, я здесь.
— Знаю. Позвоните мне, когда узнаете что-нибудь о Леоне Уильямсе.
Мы повесили трубки, и моя маленькая комнатка в отеле в Вилль-Платте стала нереально пустой. Я слышал стрекот сверчков, голоса лягушек и шум проезжающих грузовиков, но эти звуки, казалось, только усиливали ощущение пустоты. Дешевая мебель приобрела неестественно четкие очертания, словно под незримым увеличительным стеклом, и пустота стала давящей.
Я выключил свет, вышел на улицу и вдохнул теплый воздух. Я приехал сюда, за две тысячи миль от родного дома, считая, что меня наняли узнать медицинскую историю молодой женщины, и вот умер человек. Да, он болван и шантажист, но незадолго до его смерти ему звонила девушка, которая сказала, что любит его. Интересно, прослушал ли он ее сообщение. Впрочем, Джимми Рэй был из тех, кто мог бы спокойно пропустить его или просто не обратить внимания. Парни вроде него не понимают, что любовь приходит не часто, но даже если и приходит, может передумать и уйти. Тут никогда не знаешь наверняка.
Я вернулся в номер, закрыл дверь на оба замка и подсунул под ручку хлипкий стул. Ни замки, ни стул не остановят Рене, но у меня есть «дэн-вессон».
Я лег на кровать и попытался уснуть, но сон, как и любовь, не всегда приходит, когда надо.
Глава 14
На следующее утро в девять пятнадцать, как раз в тот момент, когда я выходил из душа, зазвонил телефон. Я рано встал, успел уже позавтракать в кафе напротив бывшего офиса Джимми Рэя и ждал утреннюю газету. Около магазина морепродуктов торчала пара полицейских машин, но, когда принесли газету, я не нашел в ней ничего про Джимми Рэя. Наверное, еще рано, решил я. Я взял трубку и услышал голос Люси Шенье.
— Я поговорила со своим приятелем из полицейского управления Батон-Ружа.
— Он смог что-нибудь сказать про Леона Уильямса? — Я вытирался и одновременно слушал ее отчет.
— Да. Леон Уильямс был убит одним пистолетным выстрелом в голову двенадцатого мая тридцать шесть лет назад. В Вилль-Платте.
— Проклятье!
— Полиция Вилль-Платта и офис шерифа округа Евангелайн провели расследование, но подозреваемых не было и никого не арестовали. В настоящий момент дело лежит среди других нераскрытых.
— Приехав в Вилль-Платт, я в первую очередь просмотрел микрофиши в местной библиотеке. Так вот, микрофиши за май пропали.
— Думаете, это как-то связано с нашим делом?
— Возможно, там содержалась информация, которую кто-то пытался от нас скрыть.
Люси некоторое время молчала.
— В университете, на факультете журналистики, есть большая библиотека, где хранятся газеты и журналы нашего штата. Может быть, вы сможете найти там то, что нас интересует.
— Отличная идея. Я проверю.
Немного помолчав, Люси спросила:
— Вы что-нибудь слышали про мистера Рибнэка?
Я рассказал ей о копах у его офиса и местных газетах. Но конечно, не о том, что из страха закрыл свою дверь на стул.
— Они могут как-нибудь связать вас с ним? — спросила она.
— Я передвигаюсь неслышно, словно вышедший на охоту леопард. Я оставляю меньше следов, чем тень. Я невидим, словно легкий ветерок.
— У нас опытные адвокаты, практикующие уголовное право. Это на всякий случай, — вздохнула Люси.
— Эй, хрупкое мужское эго нуждается в постоянной поддержке, а не в дешевом юморе.
— Уверяю вас, мои услуги дешевыми не назовешь, мистер Коул, — сказала она и добавила: — Я прекрасно провела вчерашний вечер, Элвис. Надеюсь, нам удастся его повторить.
— Я смогу добраться до вас за полчаса. А может, и быстрее, если побегу по шоссе голым.
— Хотела бы я на это посмотреть, но, наверное, вам следует заняться Леоном Уильямсом, — засмеялась Люси.
— Наверное?
— Да уж, мужское эго — действительно очень хрупкая вещь.
Люси повесила трубку, а я узнал номер телефона факультета журналистики, позвонил туда и попросил соединить меня с библиотекой. Мне ответил мужчина.
— Чем могу вам помочь?
— Мне нужна «Вилль-Платт газетт», — объяснил я ему, а потом назвал год и месяц. — Нет ли ее у вас на микрофише?
— Вы можете подождать, пока я проверяю?
— Конечно.
Он вернулся через полсекунды. Прекрасный работник.
— Да, она у нас есть. Вам отложить?
— Пожалуйста.
Я назвал свое имя, сказал, что сейчас я в Вилль-Платте, но немедленно выезжаю к ним. Его это устроило. Возможно, мы сможем сдвинуться с места. Может, я доберусь до самого дна этой истории, а потом, точно пузырек воздуха, выскочу на поверхность. Правда, иногда опускаться на дно неприятно и даже болезненно, но лучше об этом не думать. Представьте себе, будто вы в скорлупе.
Через час десять минут я въехал в широко открытые ворота с надписью «Университет штата Луизиана». Молодой человек в справочном окошке выдал мне карту университета, показал здание факультета журналистики и велел припарковаться на большой стоянке около футбольного стадиона. Я оставил машину, где мне сказали, а затем прошел мимо стадиона «Тигров» и баскетбольной площадки, где Пит Маравич «Пистоль»[20] приносил своей команде до сорока четырех очков за игру. Дом, который построил Пит.
Моим глазам предстал симпатичный кампус с зелеными лужайками и извилистыми дорожками, и я вспомнил, как однажды слушал трансляцию баскетбольного матча из Университета штата Луизиана против Алабамы, в котором Маравич забил пятьдесят пять очков. Это было в 1970 году, и я служил в армии в Форт-Беннинге, в Джорджии. Школа рейнджеров. Один парень в моем взводе, его звали Джеймс Мюнстер, был из Алабамы и любил баскетбол. Его родители записали игру и прислали ему, и мы вшестером слушали эту запись как-то в субботу вечером. Джеймс болел за «Алый прилив» и ненавидел Университет штата Луизиана, но только качал головой, восхищаясь чудесами, которые творил Пит Маравич.
«Ну что тут поделаешь? — говорил он. — Этот парень владеет корзиной. Что тут поделаешь?» Семь месяцев спустя специалист четвертого класса Джеймс Мюнстер погиб в результате засады, когда патрулировал территорию в горах Камбоджи. Ему было восемнадцать. А я до сих пор помню счет той игры. Университет штата Луизиана — 90, Алабама — 83.
Группа студенток в велосипедках и таких коротких футболках, что был виден живот, проехала мимо.
