Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923

           удалось бы?!
Жду,
   чтоб землей обезлюбленной
            &# 8195;  вместе,
чтоб всей
     мировой
        человечьей гущей.
Семь лет стою,
      буду и двести
стоять пригвожденный,
           этого ждущий.
У лет на мосту
      на презренье,
            на сме́х,
земной любви искупителем значась,
должен стоять,
      стою за всех,
за всех расплачу́сь,
        за всех распла́чусь. —

Ротонда

Стены в тустепе ломались
           на́ три,
на четверть тона ломались,
            на сто́…
Я, стариком,
      на каком-то Монмартре
лезу —
   стотысячный случай —
            &# 8195; на стол.
Давно посетителям осточертело.
Знают заранее
      всё, как по нотам:
буду звать
     (новое дело!)
куда-то идти,
      спасать кого-то.
В извинение пьяной нагрузки
хозяин гостям объясняет:
           — Русский! —
Женщины —
      мяса и тряпок вяза́нки —
смеются,
     стащить стараются
            &# 8195; за́ ноги:
«Не пойдем.
      Дудки!
Мы — проститутки».
Быть Сены полосе б Невой!
Грядущих лет брызго́й
хожу по мгле по Се́новой
всей нынчести изгой.
Саже́нный,
     обсмеянный,
           са́ж енный,
            &# 8195;  битый,
в бульварах
      ору через каски военщины:
— Под красное знамя!
           Шагайте!
            &# 8195;  По быту!
Сквозь мозг мужчины!
           Сквозь сердце женщины! —
Сегодня
     гнали
        в особенном раже.
Ну и жара же!

Полусмерть