Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

   плывущих
         склоняется шелк
последней
         почестью отданной:
«Прощай же, товарищ,
         ты честно прошел^*
свой доблестный путь, благородный».
Страх.
   Закрой глаза
         и не гляди —
как будто
   идешь
      по проволоке про́вода.
Как будто
        минуту
           один на один
остался
   с огромной
         единственной правдой.
Я счастлив.
      Звенящего марша вода
относит
      тело мое невесомое.
Я знаю —
         отныне
         и навсегда
во мне
   минута
      эта вот самая.
Я счастлив,
           что я
           этой силы частица,
что общие
         даже слезы из глаз.
Сильнее
      и чище
         нельзя причаститься
великому чувству
            по имени —
            &# 8196;  класс!
Знамённые
      снова
           склоняются крылья,
чтоб завтра
      опять
           подняться в бой —
«Мы сами, родимый, закрыли
орлиные очи твои^*».
Только б не упасть,
         к плечу плечо,
флаги вычернив
          и ве́ками алея,
на последнее
      прощанье с Ильичем
шли
       и медлили у мавзолея.
Выполняют церемониал.
Говорили речи.
         Говорят — и ладно.
Горе вот,
       что срок минуты
            мал —
разве
   весь
        охватишь ненаглядный!
Пройдут
      и на̀верх
         смотрят с опаской,
на черный,
   посыпанный снегом кружок^*.
Как бешено
      скачут
         стрелки на Спасской.
В минуту —
      к последней четверке прыжок^*.
Замрите
   минуту
         от этой вести!
Остановись,