зажатые железной клятвой.За нее — на крест, и пулею чешите:это — чтобы в мире без Россий, &# 8195; без Латвий,жить единым человечьим общежитьем.В наших жилах — кровь, а не водица.Мы идем сквозь револьверный лай,чтобы, умирая, воплотитьсяв пароходы, в строчки и в другие долгие дела.* * *Мне бы жить и жить, скв озь годы мчась.Но в конце хочу — других желаний нету — встретить я хочу мой смертный частак, как встретил смерть товарищ Нетте.
Куда бы ты ни направил разбег,и как ни ёрзай,и где ногой ни ступи, —есть Марксов проспект,и улица Розы,и Луначарского — переулок или тупик.Где я? В Ялте или в Туле?Я в Москве или в Казани?Разберешься? — Черта в стуле!Не езда, а — наказанье.Каждый дюйм бытия земногопрофамилиен и разыменован.В голове от имен такая каша!Как общий котел пехотного полка.Даже пса дворняжку вместо «По лкаша»зовут: «Собака имени Полкан».«Крем Коллонтай. Молодит и холит».«Гребенки Мейерхольд».«Мочалаа-ля Качалов».«Гигиенические подтяжкиимени Семашки».После этого гуди во все моторы,наизобретай идей мешок,все равно — про Мейерхольда будут спрашивать: —
