соблазнительно покачивала бедрами в ритме румбы. Делая вид, что рассматривает аудиокассеты, краем глаза хохлушка внимательно наблюдала за выражением лица Пабло.
Навязчивой мечтой Марии было выйти замуж за богатого испанца, но практичные аборигены, хоть и теряли голову при виде сногсшибательных форм девушки, всячески избегали уз Гименея.
— Полтора евро, — сказал Барков, протягивая Крусиграме книжечку.
— Вот, возьмите.
Деньги перекочевали в ладонь продавца. Засунув кроссворд в сумочку, Мария выплыла из магазина.
Кирилл неторопливо ссыпал монетки в висящий на поясе кошелек и повернулся к стойке с видеокассетами. Обнаружив в самом углу последний экземпляр 'Бешеного против Отмороженного', Барков с удовлетворенной улыбкой повернулся к испанскому покупателю.
— Нашел, — сказал он.
Улыбка Баркова увяла. Испанца в магазине не было. Выглянув на улицу, Кирилл заметил лишь спину странного покупателя, заворачивающего на улицу Кармен.
Водворяя кассету на место, Барков думал о том, что испанцы — весьма своеобразные люди.
Совок встретился с Русланом в кафе 'Боске де адас' — 'Лес фей', расположенном рядом с Рамблой. Кафе это было в своем роде уникальным. Главный зал представлял собой самый настоящий зачарованный лес с вздымающимися к потолку дуплистыми стволами могучих деревьев. В глубине зала журчал ручей, на берегу которого, поджав под себя ноги, сидела прелестная обнаженная фея с длинными распущенными волосами. Среди деревьев прятались гномы и эльфы, под потолком летела на помеле колдунья в черном остроконечном колпаке.
Царящий в зале сумрак не позволял толком разглядеть лица посетителей. Если бы не тяжелый запах табачного дыма, насквозь пропитавший плохо проветриваемое помещение, ничто не нарушало бы иллюзию обступившего их со всех сторон таинственного колдовского леса.
Свидерский пришел в кафе первым и, заказав у стойки бара чашку капучино, занял столик в углу, укрытый от любопытных глаз стволом векового дуба. Светлый парик и голубые контактные линзы сделали его похожим на скандинавского туриста.
Совок появился минут через пятнадцать и, взяв кружку пива, присоединился к Руслану. Даже если бы секретные службы записали на пленку их разговор, из стереотипных фраз, которыми обменивались мужчины, они не смогли бы извлечь никакой полезной информации.
Убедившись, что при выполнении задания никаких накладок не возникло, Руслан одобрительно кивнул головой. Для себя он решил, что впредь будет поручать Совку только серьезную работу. Больше никаких электричек и нирван. Не стоит без необходимости травмировать психику такого отличного специалиста. Нищими могут заниматься менее квалифицированные кадры.
Небольшая коробочка незаметно перекочевала под столом от Совка к Свидерскому. Допив кофе, Руслан расплатился и вышел из сумрака леса на слепящий солнечный свет. Совок заказал себе еще одну кружку 'Будвайзера'. Глядя на миниатюрную обнаженную фею, загадочно улыбающуюся у кромки воды, он вспоминал ускользнувшую от него фальшивую румынку из электрички и пытался представить, как она будет выглядеть без одежды.
Выставочный павильон у площади Испании был оцеплен кольцом полицейских, без особого успеха пытающихся разогнать плотную толпу зевак. Фоторепортеры азартно щелкали камерами, операторы телеканалов жадно ловили объективами носилки с ранеными, которых команда спасателей извлекала из-под обломков. Завывали сиренами отъезжающие с места трагедии машины скорой помощи.
'Баски', 'взрыв', 'террористический акт', — повторяли люди из толпы.
Эту версию приняла полиция, телевизионщики и зеваки. Не верили в нее лишь Доминго Рибейра, полковник Главного департамента государственной безопасности и работающие под его началом агенты.
Полковник так и не смог понять, в чем заключался их просчет. Операция была тщательно подготовлена, работающий под прикрытием лейтенант Орталь действовал согласно плану. Более того, он находился под постоянным наблюдением сотрудников DGSE.
Казалось, что риск практически исключен. Человек, пообещавший вывести Орталя на потенциального покупателя шахмат Канесиро, назначил встречу в людном месте, набитом видеокамерами и полицейскими. Прежде, чем начать переговоры, он хотел взглянуть на пешку и убедиться в ее подлинности.
Ни одна подозрительная личность не приближалась к Орталю до момента, когда раздались взрывы. Помимо стандартного взрывного устройства, обрушившего северный угол павильона, сработали шумовые и дымовые гранаты, после чего началась полная неразбериха. В возникшей панике люди полковника потеряли Орталя из виду. Съемка на скрытую камеру тоже ничего не дала — все помещение было заполнено густым дымом.
В итоге выставочный павильон взорван, Орталь убит — заколот заточкой, а драгоценная пешка Канесиро бесследно исчезла. Сотрудники DGSE не имели ни малейшего представления о личности убийцы. К нему не вела ни одна ниточка. Лейтенант Орталь в самых разных местах, где его могли услышать темные личности из числа русских эмигрантов, сообщал, что ищет покупателя для уникальных восточных шахмат, усыпанных бриллиантами. Притворяясь пьяным, он терял в барах визитные карточки с номером своего сотового телефона или оставлял их своим новым знакомым.
Человек, назначивший Орталю встречу в выставочном павильоне, позвонил из телефона-автомата. Он был настолько осторожен, что воспользовался модификатором голоса. Никаких сведений о себе он не сообщил, лишь сказал, что его интересуют шахматы, но вначале он хочет на них посмотреть. Орталь ответил, что из соображений безопасности приносить на встречу шахматы не станет, но готов показать их фотографию и одну из фигурок. Встретиться в выставочном павильоне предложил звонивший. Назвать себя или описать свою внешность он отказался и сказал, что в такое-то время сам подойдет к Орталю.
Полковник Рибейра не сомневался в том, что убийца знал наверняка, что никаких шахмат у Орталя нет. Более того, убийца был уверен, что Орталь принесет на встречу пешку Канесиро. В противном случае он не стал бы организовывать столь тщательно продуманное убийство. Вывод очевиден: убийца Орталя или человек, пославший его, имеет осведомителей в Департаменте Госбезопасности. Это было намного хуже, чем катастрофический провал операции.
Подумав о предателе, полковник стиснул зубы. Его терзала ярость от осознания собственного бессилия, от невозможности изменить происшедшее. Возможно, этот провал станет концом его карьеры в DGSE. Да что там карьера! Лейтенант Орталь потерял жизнь.
Несколько мгновений Рибейра боролся искушением поднести пистолет к виску и спустить курок. Хотя нет. Самоубийство — выход для трусов.
Трусом полковник себя не считал, но сейчас он сам не мог понять, что его больше ужасает — предстоящей разнос у начальства или объяснение с женой погибшего лейтенанта.
Весело насвистывая, Совок поднялся вверх по Рамбле и, свернув на улицу Кармен, бодро зашагал вглубь Китайского квартала. Он направлялся в каталонский ресторанчик, знаменитый своей паэльей.
На перекрестке с улицей Хоакина Косты он задержался, привлеченный свистом и возбужденными возгласами мусульманских эмигрантов. Причину этого неожиданного оживления он понял сразу.
К перекрестку, звонко цокая каблучками по асфальту, шла молодая блондинка в туфлях на высоченной
