платформе. Ее умопомрачительные формы, плотно обтянутые лоскутками блестящей ткани, которые язык не поворачивался назвать одеждой, были способны ввести во грех самого пророка Магомета.
Прекрасно сознавая силу своих бабьих чар, девица зазывно раскачивала бедрами, а ее вздымающийся в такт дыханию бюст, казалось, вот-вот выпрыгнет из глубокого как горное ущелье выреза блузки.
Невольно Совок округлил рот, собираясь, подобно маврам, восторженно присвистнуть, но звук, едва родившись, замер у него на губах. Блондинка перехватила его взгляд, и самодовольное выражение на ее лице в мгновение ока сменилось испугом.
Совок наморщил лоб, соображая, чем вызвана столь резкая перемена настроения, и тут же понял, в чем дело. Отвлекшись на упоительный танец бедер и манящую таинственными глубинами ложбинку между грудями, он не обратил внимания на лицо блондинки, иначе бы он сразу ее узнал.
Совок всегда гордился своей зрительной памятью. Вот и сейчас перед его внутренним взором нарисовались светлые серые глаза и вздернутый хохляцкий нос с задорными конопушками в обрамлении надвинутого на лоб вдовьего черного платка. Фальшивая цыганка из поезда!
Злорадная ухмылка Совка убедила Крусиграму, что ее узнали. Инстинкт самосохранения сработал мгновенно. Сорвавшись с места, хохлушка со спринтерской скоростью помчалась вперед. Ее тяжелые платформы грохотали по асфальту, как подковы скакового жеребца. Промедлив не более секунды, за ней стартовал и Совок. Вслед бегущим неслись возбужденные возгласы мусульман.
— Итак? — Зиновий Аристархович Ростовцев вперил в начальника службы безопасности тяжелый немигающий взгляд.
— Я все выяснил, — доложил Михаил Батурин и поведал олигарху историю о пьяном Совке, сбившем одним выстрелом два вертолета.
Ростовцев пожевал губами, размышляя.
— Ты уверен, что все было именно так?
— В Испании у меня надежные осведомители.
Встав из-за стола, Зиновий Аристархович зашагал по кабинету, возмущенно всплескивая маленькими пухлыми ручками.
— Пьянство! — энергично восклицал он. — Вот в чем корень зла! Именно пьянство в конце концов погубит Россию. Подумать только! Пьяный идиот одним выстрелом угробил тщательнейшим образом подготовленную операцию.
— В любой операции невозможно полностью исключить элемент случайности, — пожал плечами Батурин. — Случай способен погубить даже самый безупречный план.
— Что с пешкой Канесиро? Ее необходимо вернуть.
— Испанские спецслужбы даже не удосужились проверить ее на наличие передающего устройства, — ухмыльнулся Михаил. — Так что мне по-прежнему удается отслеживать ее перемещения. Около трех часов назад в одном из выставочных павильонов Барселоны произошел взрыв. В момент взрыва пешка находилась там. Затем она начала двигаться в сторону Рамблы.
— Любопытный фактик, — хмыкнул Ростовцев. — Думаешь, взрыв имеет какое-то отношение к пешке?
— В этом я не сомневаюсь. Испанские средства массовой информации считают, что это очередной террористический акт баскских сепаратистов, но до сих пор ни одна организация не взяла на себя ответственность за взрыв.
— Хотел бы я знать, в чьих руках в данный момент находится пешка.
— Это будет выяснено в ближайшее время. Пока можно только строить предположения. У меня есть некоторые соображения на этот счет. Марат Багиров продает оружие баскам. Если он каким-то образом узнал о пешке, то вполне мог приложить руки к взрыву.
— Значит, так, — подытожил олигарх. — Прямо сегодня ты отправляешься в Испанию. Перед тобой стоят три задачи. Первая — вернуть шахматную фигурку. Вторая — ликвидировать Марата Багирова, и, наконец, третья — перехватить крупную партию алмазов, которую Багиров в ближайшее время должен получить из Западной Африки. Каким образом ты это организуешь, меня не интересует. Главное — результат, и чтобы больше никаких роковых случайностей. Вопросы есть?
Михаил собирался что-то сказать, но, наткнувшись на колючий взгляд Ростовцева, сдержался.
— Вопросов нет, — по-военному четко ответил он.
Мария Гриценко окончательно утратила способность ориентироваться. Пытаясь уйти от преследующего ее Совка, она сворачивала в первые попавшиеся улочки, становящиеся все уже, безлюднее и грязнее. Здесь уже не было магазинов, лишь плотно закрытые металлическими шторами гаражи и складские помещения. В спертом застоявшемся воздухе витал устойчивый запах мочи.
Свернув в очередной раз, Крусиграма поняла, что сама загнала себя в ловушку. Она находилась в тупике. Спрятаться было негде. Здесь не было даже мусорных баков. Только серый потрескавшийся асфальт и, на расстоянии полутора метров друг от друга облупившиеся стены домов, покрытые непристойными надписями и потеками мочи. Двери в подъезды по испанскому обыкновению были надежно заперты. Девушке оставалось лишь надеяться, что Совок еще раньше потерял ее след.
Прижав ладони к стремительно бьющемуся сердцу, хохлушка вдохнула едкие ароматы Китайского квартала в горящие от напряжения легкие. Пару секунд она боролась с искушением задержаться здесь, чтобы перевести дух, но решила не рисковать и со всех ног помчалась к выходу из западни.
Совок коварно выставил из-за угла ногу именно в тот момент, когда Мария собиралась завернуть на соседнюю улицу. Споткнувшись о неожиданное препятствие, девушка рыбкой нырнула вперед, проехалась бюстом по асфальту и, наконец, остановилась, врезавшись головой в стену дома.
Перевернув оглушенную добычу на спину, Совок изумленно присвистнул. Декольтированная блузка Крусиграмы не выдержала столь грубого соприкосновения с дорожным покрытием, и сногсшибательные груди хохлушки, хотя и слегка поцарапанные, предстали перед бандитом во всем своем великолепии. Ничего подобного он не встречал даже в самых дорогих борделях.
— Вот это, блин, нирвана конкретная, в натуре, — восхищенно изрек Совок, мгновенно забывая о желании всыпать лжецыганке по первое число за ее оскорбительное поведение на платформе.
— Ну и буфера! Высший класс! — блаженно мычал бандит, стискивая ладонями вышеозначенные фрагменты женской анатомии.
Прикрыв глаза от удовольствия, он мял упругий бюст хохлушки, чувствуя, как снизу поднимается жаркая волна, от которой странно, болезненно и непривычно заныло сердце.
За свою жизнь Совок имел множество женщин. Были и сауны с проститутками, и буйные попойки в компании дешевых или дорогих шлюх, и доступные провинциальные девочки, млеющие от его крутизны, 'мерседеса' и тугого кошелька. Он грубо и агрессивно овладевал ими, кичась собственной мужской доблестью, а на следующий день забывал об их существовании, как забывают о вчерашнем ужине. Женщин было много, но ни одна из них до сих пор не оставила следа в его сердце.
Впервые в черствой душе бандита дрогнула и затрепетала тонкая пронзительная струна. Это было так неожиданно и странно, что в первый момент Совок не сообразил, что с ним происходит. Он зачарованно смотрел на неподвижное тело лже-румынки, ощущая, что с этой женщиной он готов нарожать с дюжину детей, прожить вместе сто лет и умереть в один день. Неожиданно Совок понял, что именно это чувство люди называют любовью.
Увесистая плюха, обрушившаяся на левое ухо бандита, грубо прервала поток романтических мечтаний. Оклемавшаяся Крусиграма твердо решила защитить свою честь.
— Ах ты, рожа бандитская, чмо подзаборное, — пронзительно кричала она, осыпая Совка яростными
