Гриценко с недоверчивым изумлением взирала на Пабло.
— Чего-чего? — спросила потрясенная хохлушка. Она не до конца уловила смысл текста, и не могла решить, радоваться ей или негодовать. — Куда это ты хочешь погрузиться до самого дна? И что ты подразумеваешь под 'жить, намокая в тебе'.
— вместо ответа повторил припев Пабло.
Лингвистическое замешательство Крусиграмы от этого лишь усугубилось.
— Пускать пузыри любви? — подозрительно повторила она. — Может пояснишь, каким именно местом ты собираешься пускать пузыри?
— Я тут ни при чем, — объяснил Монтолио. — Это в иносказательном смысле. Пузыри будет пускать рыба.
— Рыба, которой ты хочешь стать?
— В общем-то, да.
— В таком случае, я все поняла правильно. Ты хочешь стать рыбой, погрузиться в меня до самого дна и при этом пускать пузыри. Яснее выразиться невозможно. Знаешь, что делают у нас на Украине за подобные намеки?
Пабло прошиб холодный пот. Он представить себе не мог, что Мария способна воспринять текст песни настолько буквально.
— Вообще-то это не я собираюсь пускать пузыри, а Хуан Луис Герра, — дрогнувшим голосом пояснил он.
— Что еще за Хуан? — в голосе Крусиграмы звучала нарастающая угроза. — Этот козел тоже рассчитывает в меня погрузиться? Так передай этому своему Хуану…
— Подожди! — взмолился Монтолио. Мысль о том, что он почти запорол очередное задание полковника Карденаса, ввергла агента CESID в состояние, близкое к панике. — Ты меня неправильно поняла. Это всего лишь серенада. У испанцев есть такая традиция — исполнять серенаду под окнами дамы своего сердца. Слова при этом не имеют никакого значения.
— Чушь собачья. Если что и имеет значение в песне, так это слова. Мог бы спеть нечто более приличное, вроде 'Nо me quitte pas, il faut oblier, tout peut s'oublier…'
— Но это же по-французски, — заметил Пабло.
— Ну и что? — пожала плечами Мария. — Зато слова совершенно нормальные: 'Не оставляй меня, надо все позабыть' и все в таком роде. Французы — культурная нация. Они не пишут такую похабщину, как этот твой Хуан пускатель пузырей или как его там.
— Испанцы не поют своим девушкам французские песни.
— Это еще почему?
Пабло с облегчением вздохнул. Похоже, ему удалось уйти от скользкой темы рыб, пускающих пузыри в неположенном месте. Вопрос взаимоотношений испанцев и французов содержал значительно меньше подводных камней.
— Потому что испанцы спокон веков недолюбливают французов, — пояснил он. — Вполне типично для соседствующих народов. В природе борьба за выживание тоже принимает наиболее острую форму у близкородственных видов, занимающих один ареал обитания.
— Чего-о? — изумленно вытаращилась на него хохлушка.
— Может, ты позволишь мне подняться? Неудобно как-то кричать на всю улицу.
Мария поджала губы, выдерживая выразительную паузу.
'А что, если все-таки женится? — размышляла она. — С головой у парня, конечно, не все в порядке — сначала пузыри хотел пускать, потом понес какую-то чушь про близкородственные ареалы, но все-таки дерется из-за меня, серенады под окном поет. Непонятно только, почему он все время убегает. Может, из-за застенчивости?'
— Так я поднимусь?
— Ладно, — смилостивилась девушка. — Только больше — никаких пузырей.
— Обещаю.
'Главное — не забывай о работе', — взлетая по лестнице на третий этаж, повторял про себя Пабло напутствие полковника Карденаса.
Не желающее слушаться доводов разума, сердце агента CESID бешено колотилось о ребра. Мысль о том, что сейчас он окажется наедине с Марией, сводила его с ума.
Засунув руку в карман, Пабло нащупал в нем коробочку с прослушивающими устройствами.
'Сначала дело, а потом все остальное', — твердо сказал себе лейтенант Монтолио.
Разговор с Марфой Симаковой окончательно дезориентировал и без того сбитого с толку Тамбовского Красавчика. Предсказание оказалось слишком расплывчатым. Смерть, которую видела гадалка, не обязательно должна была настигнуть Василия, судьба которого, вроде бы, еще не была окончательно предрешена. Он мог с равным успехом умереть насильственной смертью или же стать обладателем несметных сокровищ, связанных каким-то образом с неким каменным мешком.
Прочие высказывания Марфы носили столь же двойственный характер. В частности по поводу любви гадалка изрекла нечто вроде того, что его сердце терзает женщина, то черная, то белая, носящая мертвого младенца, и что Василию с этой женщиной уготована общая судьба.
На вопрос, куда ему идти, старуха, пожав плечами, равнодушно ответила: 'Куда ноги несут', после чего, получив деньги, выдворила тореро из дома, не угостив его даже чаем.
В довершение всех бед, злосчастный мопед Хавьера Молины, отъехав от дома гадалки километра три, мучительно зачихал, чем-то звякнул внутри и затих, на этот раз навсегда.
Напрасно Тамбовский Красавчик то тряс, то умолял проклятый механизм, напрасно он крутил ручку и бил ногой по стартеру. Отчаявшись, он даже встал перед мопедом на колени и вознес Господу пламенную молитву. Проклятия и уговоры не помогли. Не помогла и молитва. Земной путь мопеда Хавьера Молины закончился навсегда.
Смахнув с брюк налипшую на них пыль, Стародыбов оглянулся по сторонам. Его окружали холмы. Мирные, округлые, покрытые сосновыми рощами и благоухающими травами, с разбросанными по склонам домиками с черепичными крышами и маленькими ухоженными садами. Машин на дороге не было, а если бы
