течение недели, от силы двух. Двести миллионов, с учетом срочности и конфиденциальности сделки он, разумеется, не получит, но и со ста пятьюдесятью лимонами на счете в оффшорном банке тоже можно неплохо прожить. Новая внешность, новые документы и, — наконец, — новая жизнь. Хватит быть мальчиком на побегушках.
Осталось лишь спланировать операцию. Один он может не справиться. С другой стороны, если брать группу поддержки, придется ликвидировать всех. В таком деле оставлять свидетелей нельзя. Мера неприятная, но, увы, необходимая.
Достав из кармана плоскую пластмассовую коробочку, Михаил вынул из нее две таблетки и положил их под язык. Препарат, разработанный еще в лабораториях КГБ резко усиливал умственную деятельность. Выждав пять минут, необходимых, чтобы таблетки начали действовать, Батурин приступил к разработке плана. Плана, который не должен был содержать ни малейшего просчета.
То ли в этот день туристы были не в настроении, то ли танец живота вышел из моды, то ли просто это был не ее день. Облаченная в топик с блестками и прозрачные восточные шаровары Крусиграма битых два часа проторчала на Рамбле, вращая под тягучую арабскую музыку бедрами, грудью и прочими частями тела.
Туристы останавливались, щелкали фотоаппаратами, мужчины отпускали сальные шуточки и норовили хлопнуть ее по заду, а в стоящей на асфальте жестянке из-под леденцов монет было совсем немного. Костюм Марии пропитался потом, ныл позвоночник и плечи. Два часа работы — и жалкие пять с половиной евро. Да она в электричке за четверть часа больше собирала, причем без всяких мышечных усилий.
Проклиная Совка, мафию вообще и русскую мафию в частности, Крусиграма собрала свои пожитки и отправилась домой. Там она приняла душ, поела и задумалась о том, что через три дня надо будет платить за аренду квартиры. Танцем живота она скорее заработает радикулит, чем на жизнь. На панель она не пойдет принципиально. Может, рискнуть и еще немного поработать в электричках? Хотя бы несколько дней, чтобы рассчитаться с хозяйкой квартиры, а там она что-либо придумает, например, раскрутит на бабки ненормального испанца, который то убегает от нее сломя голову, то распевает под ее окном куплеты сомнительного содержания. Чем черт не шутит, может, еще и замуж выйдет за обладателя испанского гражданства…
Мария достала из шкафа наряд цыганки. Еще несколько минут она прикидывала, насколько велик риск встретить в поезде Совка.
'Наверняка он оказался в электричке случайно, — мысленно успокаивала себя хохлушка. — Отдал машину в ремонт, поехал на поезде, случайно увидел меня и прицепился. А, может, у него дом на побережье, как у прочих бандюков. Надо просто выбрать другую линию, подальше от моря. В электричках, идущих до Вилафранка де Панадес вечером полно народу, и Совка я там точно не встречу.'
Приняв решение, девушка быстро облачилась в цыганский прикид, пристроила за спиной фальшивого младенца и, бодро насвистывая 'Пузыри любви', выбежала из квартиры.
У Тамбовского Красавчика открылось 'второе дыхание'.
— Алмазы, — вдохновенно повторял он. — Алмазы, алмазы, алмазы… Алмазы на двести миллионов долларов…'
Надпочечники исправно впрыскивали адреналин в кровь возбужденного Василия. Забыв об усталости, Тамбовский Красавчик бодрой рысцой несся к железной дороге.
Необходимо придумать план. План, как забрать алмазы у мафии и при этом остаться в живых. Возбуждение, придающее Василию силы, на его умственных способностях отразилось далеко не лучшим образом. Даже в спокойном состоянии тореро не отличался повышенной сообразительностью, и единственной здравой мыслью, пришедшей ему в голову, было то, что план должен быть безупречен. Дальше этого дело не пошло.
Впереди блеснули огни станции 'Вилафранка де Панадес'. Поезд, идущий на Барселону, приближался к перрону. Стародыбов вбежал в подземный переход железнодорожной станции в тот момент, когда двери поезда захлопнулись.
Убедившись, что он опоздал, Василий чуть не взвыл от огорчения. Теперь придется ждать, как минимум, минут двадцать. Зачем ему потребовалось возвращаться в Барселону, тореро толком не мог сформулировать. В столицу Каталонии его влекло смутное интуитивное чувство. В большом городе — больше возможностей. Там можно достать оружие, найти сообщников и вообще, достать все, что может потребоваться для реализации его пока не существующего плана.
Василий, задыхаясь, плюхнулся на стоящую на перроне красную металлическую скамейку. Сердце стремительно колотилось о ребра.
'Надо решить, что делать в Барселоне, — размышлял он. — Вернуться домой я не могу. Куда же пойти? К кому обратиться за помощью?'
Мария! Ну конечно! Как же он сразу не подумал о ней! Не важно, что она выгнала его из дома, как шелудивого пса. Тогда ему нечего было ей дать. Посмотрим, как она запоет, когда Василий предложит ей сто миллионов долларов — ровно половину того, что они вместе отнимут у мафии. Мария умна, решительна, никого и ничего на свете не боится. В любом случае один он не справится. Мария — идеальный партнер. Наверняка ей придет в голову какая-либо блестящая идея. Потом, когда они станут богатыми и смогут позволить себе все, о чем только можно мечтать, Мария посмотрит на него совершенно другими глазами — ведь именно ему она будет обязана своим счастьем и благополучием.
Тореро зажмурился, представляя кровать в пентхаузе роскошного отеля, на которой они с Марией будут предаваться любви. За окном — горы и море, в спальне — антикварная мебель, тяжелые бархатные портьеры, зеркало на потолке, в котором отражается обнаженное тело девушки…
Гудок приближающейся электрички оторвал Тамбовкого Красавчика от сладостных грез.
Все еще полный бурлящей энергии, Василий вскочил в вагон, взлетел по лестнице на верхний этаж и, заворачивая в проход, налетел на женщину в черном платке и длинной, до пола, юбке, типичной для румынских цыган. Жестяная банка из-под оливок выскользнула из пальцев румынки и, рассыпая монетки, покатилась по проходу. Ребенок, привязанный шалью к ее спине, издал странные мяукающие звуки.
— Куда прешь, козел! Ослеп, что ли? — заорала по-русски цыганка.
Их взгляды встретились. Узнав друг друга, оба на миг оцепенели от неожиданности.
— М-ма… Мария? Ты? — заикаясь, пробормотал потрясенный нарядом девушки Василий. — Н-но… как же это…
То, что тореро увидел ее в цыганском тряпье, занимающуюся попрошайничеством, стало жестоким ударом для гордости Крусиграмы. Абсолютно бесперспективный в плане материальном, Василий все-таки был на редкость привлекательным мужчиной. Без макияжа, короткой юбки, вызывающего декольте и шикарных платформ от Нормы Нуньес в его присутствии Мария ощущала себя жалкой общипанной курицей. Впервые в жизни она, гордившаяся своим талантом раскручивать на деньги испанских лохов, увидела себя со стороны — жалкую побирушку, надрывающую голосовые связки ради нескольких жалких монет.
Ощущение собственной неполноценности почти мгновенно трансформировалась в ярость. Что этот тип о себе думает! Пялится на нее, как священник на черта! Деньги рассыпал, работу ей поломал — не станет же она, в самом деле, орать при нем на весь вагон: 'Подайте на молочко для ребенка!' Ничего, сейчас она ему покажет, где раки зимуют. Раз и навсегда отобьет у него охоту таскаться за ней по пятам.
Крусиграма открыла было рот, чтобы высказать Тамбовскому Красавчику все, что она о нем думает, но почуявший бурю Василий провел упреждающий маневр.
— Подожди! — взмолился он. — Я должен сказать тебе что-то очень важное. Мы можем разбогатеть.
