'Этого не может быть! Этого просто не может быть!' — подумала графиня. 'Как могли здесь оказаться Луиджи и эта паскудная горничная? Они просто издеваются надо мной! Надо срочно что-то делать. Я же не могу стоять здесь и пялиться на них всю ночь! Ну почему я не могу прикончить их прямо сейчас?'
Ответ был очевиден. Во-первых, у неё не было с собой пистолета, а, во-вторых, она уж точно не собиралась проводить остаток жизни на тюремных нарах.
Собрав всю свою волю, Жозефина отвела взгляд в сторону и, аккуратно поддерживая вялого, как выброшенная на берег медуза, Эжена, вошла в холл отеля.
— Какая странная женщина! — заметила Ивон. — У неё был такой взгляд, словно она хотела убить нас.
— Люди вообще странные существа, — пожал плечами Луиджи.
Предсмертный кошмар сел на землю, привалившись спиной к сосне. По его прикидкам, до 'Пика Дьявола' ему надо было пройти ещё около десяти километров.
Он посмотрел на часы. Было около часа ночи.
'Надо отдохнуть', решил он. 'Лучше я немного посплю, и отправлюсь в путь на рассвете.'
Рокер лёг на правый бок, положив голову на выступающий из земли корень. Левой рукой он нежно прижал к груди мотоциклетный шлем, так, словно это была любимая женщина.
Давно он так не спал в лесу, прямо на земле. А ведь раньше он частенько проделывал это. Правда тогда он был не один.
'Где ты сейчас?' — подумал Предсмертный кошмар. 'Сам не понимаю, почему я променял тебя на Марию Анжелу. Нам было так хорошо вдвоём! А теперь у меня нет ни тебя, ни Марии Анжелы, ни моих верных 'Харлеев'. Хреновая штука жизнь!'
Это была его последняя мысль. Сын Сержа Оболенского забылся тревожным беспокойным сном.
— Пожалуй, нам всем не помешает пара глотков коньяка, — заметил Харитон, доставая из сумки бутылку 'Наполеона'.
— Что-то у меня голова разболелась, — пожаловался Пьер, расслабленно плюхаясь в кресло.
— Не удивительно, Казанова ты наш престарелый, — усмехнулся Драчинский. — Хоть бы в кусты её сначала отволок, подальше от людских глаз. Ты бы ещё в гостиничном холле с ней порезвился! Что это вдруг на тебя нашло? Из-за твоего разгулявшегося либидо вас обоих чуть не прикончили!
— Не зря это место пользуется дурной славой, — разливая коньяк по стаканам, заметил Ерофеев. — И чего ради Стефанию сюда потянуло?
— А вы обратили внимание на влюблённую парочку, которая подъехала вслед за приятелем Жозефины? — задумчиво спросил Большеухов.
— Что, дорожную маньячку тоже зовут Жозефина? Как твою жену? — удивлённо поднял брови Влад. — Прямо рок какой-то!
— У меня нет жены. Я вдовец. Не напоминай мне про эту паскуду! — разозлился Пьер.
— Так что с этой парочкой? — спросил Харитон.
— Я готов поклясться, что парень — это Луиджи Манчини, последний любовник Жозефины, — мрачно ответил Большеухов. — Я видел его фотографию в 'Горячих новостях'. Его сфотографировали вместе с Жозефиной на лоджии отеля 'Бончиани'.
— Интересно, мне ты запрещаешь упоминать о твоей жене, а сам только о ней и говоришь, — снова вмешался поэт.
— Заглохни, графоман, — огрызнулся на него Ерофеев. — А ты уверен, что это действительно он?
— Уверен, — кивнул головой Большеухов. — У меня прекрасная память на лица.
— Ни хрена себе! — удивлённо причмокнул губами Харитон. — Вот это совпадение! Интересно, что ему здесь понадобилось?
— Плесни мне ещё коньячку, — попросил Пьер.
— Да, по такому случаю выпить не помешает, — согласился Ерофеев, разливая по стаканам остатки коньяка.
— Так вы говорите, что здесь постоянно кого-то убивают? — многозначительно произнёс Влад.
— Нет, речь идёт только о несчастных случаях, — поморщился Харитон. — До убийств дело пока ещё не доходило.
— Ничего, это дело поправимое, — пьяно усмехнулся поэт.
Предсмертный кошмар вздрогнул и открыл глаза. По его руке ползла огромная рогатая сине-зелёная гусеница.
Рокер вскрикнул и с отвращением взмахнул рукой. Описав дугу, гусеница плюхнулась в траву.
Алекс приподнялся и сел. Тело неприятно ныло. Он посмотрел на часы. Было шесть часов пятнадцать минут.
'Пора идти', подумал он.
Пошарив по карманам, он достал клубничную жвачку, кинул её в рот, зевнул, и, слегка прихрамывая, быстро зашагал вверх по дороге.
Лили Кюизо проснулась около восьми часов. Она чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Девушка проглотила несколько захваченных из дома круассанов с шоколадным маслом, запила их минеральной водой и, быстро покидав в небольшой рюкзачок необходимые вещи, остановилась перед шкафом, прикидывая, что бы надеть.
В конце концов она выбрала облегающие джинсовые шорты и короткий оранжевый топик, открывавший татуировку на правом боку в точности такую же, как у принцессы Стефании. Надев светло- голубую джинсовую панаму с широкими полями и тёмные очки, Лили незаметно выскользула из бунгало и направилась к озеру. Отойдя от пансионата 'Аэсбаль' метров на четыреста, Кюизо сняла панаму и очки, спрятала их в рюкзак и, распустив по плечам пышные светлые волосы, направилась к горному озеру.
Ксавье Ледрю понимал толк в маскировке. За три года службы во Французском Иностранном Легионе он прославился, как лучший стрелок подразделения. Он обладал главным качеством снайпера — терпением, кроме того, при необходимости он умел становиться невидимым. Даже если бы человек, вооружённый биноклем, знал на какой части склона залёг надёжно скрытый 'лохматым' камуфляжем Ксавье, он при всём желании не смог бы обнаружить его убежище.
В качестве укрытия Ледрю использовал расположенное далеко от туристических троп естественное углубление между скал на крутом южном склоне Пика Дьявола, из которого через оптический прицел великолепно просматривалось Голубое озеро — основная приманка для туристов. Если принцесса Стефания действительно решила поселиться в окрестностях Пика Дьявола, рано или поздно она появится здесь, и тогда Ледрю выполнит свою работу.
Ксавье, стараясь не совершать лишних движений, бросил в рот кусочек сухого и твёрдого, как дерево, вяленного мяса и, мерно работая челюстями, приготовился к долгому ожиданию.
