чтоб спрятать глаз в черно-багровый пух.
Тут резкий крик пронесся по вольерам;
они же, вздрогнув, затихают вдруг,
отдавшись снам, мечтаньям и химерам.
Перевод Т. Сильман
VIII. ДЕТСТВО ДОН ЖУАНА
В нем что-то было от стрелы, чье жало
о женщин не ломалось, — в этом суть;
страсть самого его преображала
и, рассчитав наикратчайший путь,
подстерегала ту, что оттеснила,
чужим вдруг ставший
чей-то образ в нем:
он улыбался. И уже уныло,
как в детстве, слез не проливал тайком.
Нет, он, поймав, не выпускал смущенный
взгляд женщины, захваченной игрой,-
настороженной и завороженной,
звенящей в нем незримо тетивой.
Перевод В. Летучего
VIII. ДЕТСТВО ДОН-ЖУАНА
И в стройности его — пред восхищенье
осанки, что всех женщин покорит;
улыбки чуть заметное движенье
о склонности внезапной говорит
к прошедшей мимо или к той, печальной,
чей тайный зов портрет ему принес:
уж он не тот юнец сентиментальный,
по вечерам растроганный до слез…
Уверенность в себе — его отрада;
благоволенье женщин ощутив,
сносил он стойко пристальность их взгляда,
всю меру их восторга, их призыв.
Перевод Т. Сильман
IX. ИЗБРАНИЕ ДОН ЖУАНА
Приготовься — ангел возвещает —
быть моим. И помни мой завет.
Тот же, кто его переступает
и сладчайших не переполняет
горечью, чинит мне вред.
Ты бы мог любить еще нежнее
(не перечь: ошибся ты),
пылок ты и волею моею
ты ведешь через мосты
к одиночеству как к цели,
чтобы от тебя вдали
с той же силой в нем горели,
вынести его сумели
и перекричать смогли.
Перевод В. Летучего
X. СОКРОВЕННОЕ РОЗ
Где внутреннее с внешним
смыкается? Чью боль оно
врачует касаньем вешним?
Чье в озерце нездешнем
небо отражено —
в распахнутых дремотно
розах молодых:
как они беззаботно
покоятся, словно их
не посмеют рассыпать дрожащие пальцы.
Как любая собою полна
и себя расточает,
и перетекает
в пространство, где тишина,
где от избытка света,
наливаясь, дни дозревают,
и становится комнатой лето —
неоглядной комнатой сна.
