XVII. СТРАННИК
Чужд заботам, шуму и тревоге,
ни на чей не откликаясь зов,
приходил и снова был таков,
ибо эти ночи на дороге
он любил и с вожделеньем ждал.
Множество ночей он проблуждал
под сияньем звезд, что освещали
этот сонный мир и эти дали —
он, как битву, ночи наблюдал;
а иная, под луной немая,
как на щит селенья поднимая,
то сопротивлялась, то сдавалась,
и вела то в парки, то в именья;
здесь он даже на одно мгновенье
помышлял остаться, но казалось,
что ему теперь не жить нигде;
и уже за первым поворотом
первый мост, а за десятым, сотым
город, словно тонущий в беде.
Только все увидеть и отбросить,
и мечта о доме не проснется —
счастье, слава, собственность — всё дым…
Но иной раз будто он очнется —
это стертый камень у колодца
вдруг ему почудился родным.
Перевод Т. Сильман
XVIII. БУДДА ВО СЛАВЕ
Суть всех сутей и зерно всех зерен,
косточки наисладчайший плен —
звездный мир, до края необзорен,-
плоть твоя: да будь благословен.
Ты — свободен; твой покров, смотри,-
в бесконечности, и распирает
сок ее мятежный изнутри.
Свет ее снаружи обтекает,
потому что время рассчитало
солнц твоих круговорот.
Но твое первоначало
сонмы солнц переживет.
Перевод В. Летучего
XIX. КРИТСКАЯ АРТЕМИДА
Ветр предгорий, ты, не уступая,
разве лоб ее не изваял?
Гладкий встречный ветр звериной стаи,
разве ты не формовал
складки одеяния на теле,
трепетней предчувствия и сна?
И она летела к дальней цели
неприкосновенно-холодна,
стянутая поясом и к бою
изготовив лук и за собою
увлекая нимф и псов,
к дальним поселеньям поспешала
и свой гнев неистовый смиряла,
слыша новой жизни зов.
Перевод В. Летучего
XX. ЛЕДА
Бог испугался красоты своей,
когда в обличье лебедя явился.
В смятенье он на воду опустился.
Обман заставил действовать быстрей,
чем он успел почувствовать сполна
свое преображенье. Но узнала
она его в плывущем, и не стала
скрываться от него она,
но ласкам уступила и смущенно
склонилась на крыло. И к ней приник,
накрыл ее, и в сладостное лоно
