Саша в полнейшей прострации лежал на кровати, положив руки под голову, и смотрел в потолок. Сперва он умолял простить его, так как именно его кулак врезался в мое тело, потом орал так, что хомисиды сбежались для моей защиты, а теперь молча смотрел вникуда, иногда вздыхая и хмуря брови. Последний вариант расстраивал меня больше всего. Однажды я уже наблюдала за подобным молчаливым диалогом с самим собой, и ничем хорошим он не закончился. Мысль отослать меня на землю, я при всем желании не могла отнести в разряду приятных, и потому сейчас с тревогой наблюдала за метаниями его разума, временами отражающимися на лице.
Когда он в очередной раз глубоко вздохнул и прикрыл глаза, я поняла — надо что-то делать, и перешла в наступление. Сползла с кушетки, и направилась к кровати, прокручивая в уме варианты разговора.
— Шен, долго ты будешь так молчать? — поинтересовалась я, устраиваясь на краешке рядом с ним. — Давай лучше поговорим?
— О чем говорить, Лаари? — спросил Саша, но на меня не посмотрел.
— Ну… что там интересного, например? — я указала на потолок.
— Ничего из того, что могло бы меня порадовать.
— Шен…
— Да, Лаари. — все также вверх, не поворачиваясь.
— Сильно злишься?
— Нет.
— Неправда, я же вижу, — утопая с перине, подползла поближе, и обхватив колени руками, уставилась на мужчину.
— Что видишь?
— Ты недоволен.
— Недоволен, не значит зол, так ведь?
— Но…
— Милая, лучше бы тебе оставить меня в покое на некоторое время, — посоветовал он, мельком взглянув на меня.
Так значит! Вежливо отфутболили! Ну ладно!
Я слезла с кровати и направилась к двери, чувствуя спиной пристальный взгляд. От созерцания лепнины я его все же оторвала. Эта мысль заставила меня улыбнуться. То ли еще будет — пообещала себе, берясь за ручку.
— Ты куда?
Вот, уже и интерес проснулся!
— Оставляю тебя в покое, как и просил, — не оборачиваясь, буркнула я, следя за тоном. Должно прозвучать обиженно; я не собиралась раньше времени выдавать планы по воскрешению расстроенного мужчины.
— Лаари… — в его голосе звучало недовольство, Саша явно не рассчитывал, что я истолкую его слова подобным образом.
— На кухню, — бросила в ответ, и скрылась за дверью, надеясь, что он за мной не пойдет.
В коридоре меня встретили два хомисида, вальяжно подпирающие стену.
— Вы-то мне и нужны! — обрадовала я их. — Идемте.
За время, проведенное в цитадели, я успела изучить ее мудреные переходы, во всяком случае, те, которыми постоянно пользовалась, поэтому, полная решимости вывести Сашу из ступора, я стремительно шагала в сторону кухни. Вся челядь, имеющаяся в распоряжении хомисидов, в свободное время обычно околачивалась там, а мне сейчас требовалась помощь крепких мужских рук.
Увидев меня, повариха засуетилась. Так как я частенько приходила выклянчить что-нибудь вкусненькое, мы с ней быстро нашли общий язык и практически подружились.
— Проголодалась? Сейчас соберу.
— Не надо, спасибо, я не за едой, — остановила я женщину, уже схватившую тарелку. — Мне кое-что другое нужно.
— Что? — Виланд отставила посуду, и вопросительно смотрела на меня.
Я призадумалась. Как бы ей объяснить, зачем мне понадобилась ванна, если в комнате мастера, есть собственный душ для обладающих сущностью. Была возможность самой все организовать, но я хотела добавить немного помпезности намеченному действу. В итоге, не придумав ничего лучше, оттащила женщину в сторону, и выдала все как есть. Та хохотала до слез, поняв мой замысел, и пообещала найти все необходимое в кратчайший срок.
Пока Виланд раздавала указания, грела воду и отсыпала для меня смесь душистых трав, я с удовольствием проглотила кусок яблочного пирога, не смогла удержаться. В последнее время меня преследовал жор, а ароматная выпечка, будто невзначай придвинутая ко мне поварихой, сама просилась в рот. Токсикоз давно прошел, то ли сам по себе, то ли благодаря настою Альи, не знаю, но утренняя тошнота оставила меня в покое, а ее место заняло постоянное чувство голода. Каждые три часа желудок начинал возмущаться, требуя подкормки. Я, собственно, не возражала и улетала за обе щеки все, на что падал глаз.
На обратном пути меня сопровождало человек пятнадцать, и все при деле. Семеро тащили огромную ванну, к созданию которой мне пришлось приложить руку, так как ничего подходящего в цитадели не нашлось, остальные ведра с водой, я же, держала в руке душистый мешочек, посмеиваясь над обалдевшими хомисидами.
Прежде чем впустить сопровождающих, я заглянула в комнату, проверить как там Саша. Ничего не изменилось, все также пластом валялся на кровати. Что ж, посмотрим, насколько его хватит?
— Заносите, — приказала я, распахивая дверь на полную.
Мои помощники протопали в комнату.
— Сюда ставьте. Выливайте воду, — руководила я процессом, краем глаза подглядывая за Сашей. Опираясь на локоть, он наблюдал за устроенным мной беспорядком, как обычно, приподняв бровь. — Все мальчики, свободны. Спасибо за помощь, — поблагодарила я, когда последнее ведро опустело. — Отнесите все Виланд, она вас накормит, внепланово. Я попросила. Давайте, идите, все до единого, нечего за дверью стоять. Ничего со мной не случиться, — поторапливала я их, стараясь не обращать внимания на понимающие ухмылочки.
Понятное дело, все в цитадели уже знали, как Саша сцепился с Веснушкой, да и у нашей разборки свидетелей было хоть отбавляй. Повеселили народ.
— Пока, пока, — пробормотала напоследок, устанавливая засов на место. Приступим.
Демонстративно не отвечая на вопрошающий взгляд Саши, я попробовала воду, и высыпала в нее содержимое мешочка. Хочет узнать, в чем дело, пусть озвучит, тогда и я разговаривать начну, решила для себя, гоняя ароматные лепестки по водной поверхности. Постепенно комната наполнялась благоуханием весеннего луга, и я с удовольствием вдыхала этот запах, щекочущий ноздри свежестью.
Не дождавшись от Саши иной реакции, кроме уже продемонстрированной, я продолжила представление. Благо учитель у меня был хороший! Я прекрасно помнила его медленное раздевание в Эсперане. И собиралась устроить нечто подобное.
Начала с прически. Разобрав пучок, в который закрутила волосы перед тренировкой, я расплела косу, и тряхнула головой, позволяя прядям рассыпаться по плечам. Затем скинула обувь, и принялась за одежду.
Путем длительных уговоров, мне удалось заставить ткань на мне удерживать форму относительно долгое время, так что брюки и туники вернулись в мой гардероб, примерно спустя неделю после возрождения, а вот с цветом, так и не совладала. Белый — преследовал меня.
Когда туника приземлилась на стул, Саша подал голос.
— Что ты делаешь?
— Разве не видно? — невозмутимо отозвалась я, сдерживая ликование. — Собираюсь искупаться.
— Лаари… — возмущенно протянул он.
— Чего? Я же тебя не трогаю. — проговорила я, небрежно бросив штаны на пол. Повернувшись
