Малиновый пожар!
Мазня, пришлёпка, грубость…?
А ткнёшь картину в тень —
Спалит запасник Рубенс
Рязанских деревень!
39.
И вот из облачка, постепенно,
Сквозь белый сумрак — 'Весна' Родена.
Едва намеченными руками
Её объятья уходят в камень.
Едва заметно переплетенье —
Где свет, где тень на его колене?
Но в отшлифовке жестоких линий
Увянут губы и грудь застынет —
Чем больше зыбкость,
Тем больше сами
Свои улыбки
Мы вносим в камень.
== *** ==
40.
КИРИЛЛОВ
Над праздничным лесом, под солнцем осенним,
Над Сиверской синью
Скрипят флюгера на шатрах островерхих,
А может быть, — ветви…?
В лесах бестревожных
Какой невозможный Художник
Придумал ли, выискал место такое,
Чтоб белые башни
За тридевять рек от Столицы острожной
Поставить в гордыне над этим безлюдным покоем?
Да, крепость…
А впрочем, зачем она, крепость
В таких недоступных российских глубинах?
Тут, кажется, крепость — каприз и нелепость:
Ну, с кем тут рубились?
С грехом окружить, а не то чтоб свалить её,
Наверное, целую армию надо…
В кого тут палили?
Какой очумелый политик
Тянул эти стены, достойные стольного града?!
Другие же стены серебряно в озеро влиты,
Где белая тень опрокинутых башен струится,
Где так бестелесно и зелено зыблются плиты.
Кириллов ли?
Китеж ли?
Лес и молчанье…
Качанье
Небес под ногами…
Становятся лицами листья
И ликами — лица…
Камням да деревьям
начнёшь как язычник молиться —
Затем, что ни в битву не верится тут,
Ни в молитву —
Лишь в белые стены,
да в жёлтые листья,
да в жёлтые листья…
41.
ВЕНИК ТРИОЛЕТОВ
1.
Не виноватые ни в чём,
Молитесь идолам, столицы!
Зубами щёлкают границы,
Не виноватые ни в чём.
Царь сам не служит палачом:
На это есть иные лица,
Не виноватые ни в чём…
Молитесь идолам, столицы.
2.
Молитесь идолам Столицы,
Забудьте бунт ночных лесов.
Автомашины злее псов —
Молитесь! Идолам столицы
Нужнее, чем гнездо для птицы,
Или — чем башня для часов…
Молитесь идолам! Столицы,
Забудьте бунт ночных лесов
