И лесам нет конца —
Так не думать бы, не поднимая лица,
Ни о льдинках,
Звенящих в ручье и во сне,
Ни о той, не проложенной в чаще лыжне,
До высоких боров, сквозь осинную гниль…
За окном завивается снежная пыль,
И в бесцельном полёте отяжелев,
Оседает, от ветра отстав, на стекле.
Выйти, или поспать до начала пути?
Как бесцельную кладь
В никуда донести?
Но лыжня отсырела,
Рюкзак — дырявый,
И лениво
белесый замирает узор
На стекле:
Узких пальмовых листьев — корявый,
И широких бананных…
И это — резон
Не в осинках, а в льдинках
Слышать смутную весть,
И в узоре на стёклах
Предсказанье прочесть.
. . . . . . . . . .
А под пальмой на столике
Ледяной лимонад,
И у тёплого озера
Ребятишки кричат.
Ты на солнце прищурилась издалека,
Опираясь на локоть,
Ладонь у виска…
Неназойливый,
Но бесконечно твердящий прибой:
Ну и чёрт с ней, с намокшей лыжней,
Ну и чёрт с ним, с тогдашним тобой!..
За спиной — ванты яхт,
Листья пялит банан,
Сухо, жарко. И ветер.
И потеет стакан.
Но о солнечных пятнах,
О льдинках, звенящих в стакане,
Рассказал мне мороз на стекле,
Там, в начале пути,
Чтоб бесцельную кладь,
Ту бездельную кладь
Вот сюда донести
Через сонные,
В сосны вплетённые
Блики в тумане.
129.
Десяток мостов теснится,
Друг другом полузаслонённых,
Чайки, голодные птицы,
Летают над Сеной сонно,
За мостами едва намечен
Закат, как долька лимона,
Жемчужный парижский вечер
Скатывается с Пантеона.
Так скатываются мгновенья —
Остановить?
Исчислить?
Но растворяются в Сене
Почти бессвязные мысли:
Мгновенья…
Любовь…
Не просто
Заката лизнуть дольку.
Еще тревожнее долго
Смотреть с высокого моста,
Смотреть — и не проворонить,
И рифму найти…
к Вероне!
. . . . .
Река изгибает плавно
Гранитные парапеты.
Вон там, за рынком, направо,
Квадратный дворик Джульетты.
Листья инжира —
лета
Ласковые ладони.
Шепчутся до рассвета
Ветер с плющом на балконе.
А под вечер ветер пляшет,
Качая деревьев купы,
В цирке, в гранитной чаше,
Как в перевернутом куполе.
