Ричард Львиное Сердце

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД

«Как решили короли Франции и Англии выступить к Иерусалиму, так король Франции направил путь свой к граду Генуе, а король Англии к Марселю». С этих слов «Книга королей Англии» начинает повествование о тех четырех годах в жизни Ричарда и в истории его царствования, которые затмили собой все прочее и вознесли того, кто был еще за год до этих событий не более чем «графом Пуату», на высоты небывалой славы. В самом деле, последствия развернувшихся событий стали определяющими для будущей истории как Запада, так и Ближнего Востока.

* * *

Отплытие обоих королей, французского и английского, ознаменовано было торжественной церемонией, устроенной в Везеле 4 июля 1190 года. Казалось, что вновь зазвучали на холме отзвуки гулкого гласа святого Бернарда, поднимавшегося на вершину этого холма сорок лет тому назад, 31 марта 1146 года, когда за моря отправлялись король Франции Людовик VII со своей супругой Алиенорой; огромная толпа, которая слушала тогда клервосского аббата, столь явственно воодушевилась, что в паломничество за море с тех пор стали отправляться именно отсюда, с этого холма, посвященного Марии Магдалине, помазавшей миром стопы Христовы пред Его восшествием на Голгофу. Да и не видывал ли Везеле похожие сборища пилигримов, идущих к Сантьяго-де-Компостела? Напомним, что в следующем столетии король Людовик Святой побывает здесь четырежды.

Ричард и Филипп Август еще прежде встретились в Туре, надо думать, ради возобновления обязательств, взятых прежде. Филипп направился в аббатство Сен-Дени, где пилигримы по обычаю получали дорожную баклажку и посох. Тем временем Ричард добрался до Везеле, потом побывал в Азе, Монришаре (где он останавливался 27 июня), в Ля-Сель-сюр-Луар и, наконец, прибыл в Донзи 1 июля. В том же Везеле ему должны были вручить дорожную фляжку и посох, но, как рассказывают, стоило ему взять посох, как тот выскользнул у него из рук, что нельзя было не принять за дурное предзнаменование перед затеянным походом… Об этом происшествии, правда, ни словом не обмолвился никто из историков, наиболее близких Ричарду, прежде всего Бенедикт из Питерборо, так что очень возможно, что рассказ возник уже после завершения крестового похода.

Но что никоим образом нельзя отнести к области легенд, так это несчастья, которых хватало на пути крестоносцев. Несомненно, отправляясь в Святую землю, короли Франции и Англии еще не знали, что паломничество германского императора оборвалось так внезапно: Фридрих Барбаросса утонул в водах Салефа, в Малой Азии.

Случилось это 10 июня. Император выступил к Регенсбургу вместе со своим сыном Фридрихом Швабским 11 мая 1189 года. Он находился во главе «огромного войска», представлявшего, быть может, самую могучую армию из всех, что переправлялись когда бы то ни было за море. Весть о падении Иерусалима взволновала население Запада вплоть до скандинавских стран. Войска собирались на севере Германии, в Дании, в городах на Рейне. Летописцы-современники рассказывают, что во всей империи показывали пальцем на того, кто не был отмечен крестом. Путь следования выбрали тот же, что и во время Первого крестового похода: по суше, до границы с Арменией. Не обошлось, впрочем, без затруднений, возникших в Византии и задержавших продвижение. Там прошел слух про состоявшиеся якобы переговоры Саладина с императором Исааком Ангелом (западные хронисты именуют его Кирса-ком). Немецкая армия продвигалась медленно, то и дело подвергаясь нападению разбойников. Добравшись 24 августа до Филиппополя, Фридрих решил переждать здесь зиму. Наконец, после остановки в Адрианополе, в марте 1190 года он переправился через Дарданеллы, а затем, наткнувшись на войска султана Румского, захватил крепость, зависевшую от турецкого государства со столицей в Конье (Иконии).

Тогда-то, совершая победоносный бросок к Святой земле, Барбаросса и утонул в той «широкой реке, текущей посреди земель турецких и отделяющей их от земли Рубена (армянского князя. — Р. П.) и впадающей в залив Саталия». «Прибыв к ней, — продолжает хронист, — император оставил одежды свои на берегу реки и вошел в воду, дабы омыться, ибо стояла необычайная жара. По примеру императора многие его товарищи по оружию стали сбрасывать одежды свои и входить в реку и пытаться переплывать на другой берег, как это смог император. А как он стал возвращаться, как и прежде, вплавь, сил ему не хватило, и неистовство потока утянуло его на дно. Товарищи его, пораженные случившимся, оцепенев и плача, все в тревоге, вынесли его на берег» и попытались оживить. Но тщетно: Фридрих Барбаросса был мертв, и им не оставалось ничего иного, кроме как приступить к жуткой операции, полагавшейся по обычаю в тех случаях, когда в краях столь отдаленных умирал кто-то из важных особ: следовало вскрыть тело и отделить мясо от костей — плоть погребалась на месте, а кости должны были быть преданы земле в городе Тире. Поразительно, что войско, лишившись вождя, разбежалось и буквально испарилось. Как писал историк Крестовых походов Джошуа Проуэр, «исчезновение столь великолепной армии остается неразрешимой загадкой». Фридрих Швабский, сын Барбароссы, решил тем не менее направиться в Сирию. Он разделил свои силы на три части: одна должна была двигаться к Тиру, вторая — к Антио-хии, по морю, тогда как третьей надлежало отправиться сухим путем тоже на Антиохию. Но как-то не видно, чтобы столь впечатляющая армия сыграла сколько-нибудь важную роль; впоследствии этой мощи очень недоставало жестоко страдающим французским и особенно английским крестоносцам, которые, пока разворачивались эти события, еще пребывали в пути и уповали на крепкую поддержку.

Они вместе прибыли в Лион. Пребывание в этом городе ознаменовалось еще одним происшествием: мост через Рону, по которому проходили крестоносцы, обрушился; видимо, уж слишком много народу на нем собралось. «Многие мужчины и женщины были ранены», — сообщает летописец. Ричард, по-видимому, пробыл в Лионе трое суток, с 14 по 17 июля, а на дорогу из Везеле до Лиона ушло восемь суток. Затем обе экспедиции разделились, ради пущего удобства: такое множество народу надо было кормить и как-то размещать, и это, конечно, создавало трудности. Филипп направился к Генуе, чтобы там погрузиться на корабли. Ричард продолжил путь по Роне, к Марселю. Хроника сообщает, что там его поджидало «некоторое число паломников, которые уже находились здесь длительное время и даже поиздержались, потратив все, что у них было. Приходя к королю, они предлагали ему свою службу, и многих из них взял король в свиту свою».

Ричард надеялся, что в Марселе его будет ожидать флот, который он снарядил в Англии. Однако корабли задерживались, что очень раздражало короля. В конце концов 7 августа он принял решение грузиться на суда, вероятно, сданные ему внаем марсельскими судовладельцами: двадцать «хорошо вооруженных» галер и десять больших барок. Современники отмечали, что, всходя на борт, Ричард был «печален и смущен».

На самом деле корабли, которых король дожидался, покинули Дартмут еще 18 мая. По пути, крестоносцы не теряли времени зря. На португальском побережье они захватили город Сильвию, принадлежавший тогда сарацинам. Во взятом городе оказалась церковь, превращенная мусульманами в мечеть; крестоносцы вновь обратили ее в церковь, освятив храм «в честь Божию и в честь благословенной Девы Марии Матери Божией». Освящение произошло при стечении множества португальских епископов 8 сентября, на Рождество Богородицы. Затем флот двинулся в путь и прошел через Гибралтарский пролив в День святого Михаила, 29 сентября[33].

В это время Ричард медленно продвигался вдоль средиземноморского побережья. Постоянные задержки, надо полагать, все более усиливали его нетерпение. Он прошел остров Святого Гонората, затем проследовал к Лерину, что напротив Канна, позже его видели у Ниццы, а после у Вентимилля. 13 августа Ричард был в Савоне, откуда рукой подать до Генуи, где он собирался повидаться с королем Франции. Тот и в самом деле находился в Генуе, но был нездоров. Снова пустившись в путь, Ричард за пять дней дошел до Форт-Дофена. У Филиппа Августа возникли какие-то затруднения с транспортировкой войск, судя по тому, что он просил у Ричарда пять галер. Король Англии предложил три, от чего, в конце концов, Филипп отказался.

Продолжив свой путь вдоль итальянского побережья, Ричард поочередно миновал Порто-Венере и Пизу. Здесь ему сообщили, что в городе находится архиепископ Руанский Готье, который замещал заболевшего епископа Эврё. Король решил продолжить путь верхом и с несколькими рыцарями выехал 23 августа, очевидно, из-за того, что ветер был неблагоприятным и корабли двигались слишком медленно. Наконец, воспользовавшись попутным ветром, он снова поднялся на борт корабля и 25 августа прибыл в Порто-Эрколе. Там из-за случившегося на его корабле обрыва паруса король вынужден был сменить судно,