много лет, не было ни единого меньшевика, а из эсеров нашелся только один (Сухомлин). Никто из современников не дал этому лучшего объяснения, чем Федотов, который писал в 1938 году: «Деспотизм и тоталитарное государство оказываются сильным внутренним искушением для многих христианских душ. Гитлер — не просто союзник, а идеал российского вождя. Не только «штабс-капитаны», но и целое собрание епископов (в Карловаце, Югославия. — Прим. авт.) приветствует этого врага христианства и утверждает, что вся православная Россия молится за него. Когда читаешь это, кажется, что жить уже нельзя. Опять, как в дни Октябрьской революции, страдаешь, будучи русским, страдаешь оттого, что большевизм, как проказа, разъедает тело России. Можно ли назвать этот процесс, которым поражена русская эмиграция, иначе чем большевизацией?»[103]
Это сильное обвинительное заключение, и его необходимо прокомментировать. Федотов, разумеется, имел в виду не всю эмиграцию, а тех, кто влиял на общественное мнение и принадлежал к числу самых ярых врагов советской системы. Прежде всего это относилось к Ивану Солоневичу, взгляды которого находили все больше сторонников среди духовенства и в эмигрантской печати. Для этой группы союз с Гитлером был не просто тактическим маневром, а духовным этапом русского возрождения. Если когда-то, отмечал Федотов, белая эмиграция боролась за неделимую Россию, то теперь эмигранты готовы разрезать Россию на куски и отдать ее врагу. Прежде боролись за царя и веру — теперь многие монархисты презирают монархию как пережиток прошлого. О религии же Солоневич как-то сболтнул, что и в ней нет больше надобности. Единственная цель — «бить большевиков». Но эмигранты постепенно начали понимать, что Сталин обесценил их идеологические установки. «За что вы боретесь? Вам нравится фашизм? Но Россия представляет собой самую последовательную форму фашизма, а Сталин провозгласил лозунг о великой могучей России»[104].
Иван Лукьянович Солоневич, который произвел столь сильное впечатление на русскую эмиграцию, начал свою карьеру в царской России — он был чемпионом по борьбе, публиковал статьи в крайне правых журналах. В 1934 году вместе с братом и семьями бежал из России через финскую границу. Братья выпустили две книги — историю их приключений и «Россию в лагерях», которые стали международными бестселлерами. Иван Солоневич публиковал статьи в либеральной и центристской эмигрантской печати, но через два года переметнулся к правым и присоединился к конспиративной организации бывших офицеров царской армии (в основном лейтенантов и капитанов), базировавшейся в Болгарии. Эта организация стремилась засылать своих агентов как в Советскую Россию, так и в различные политические группировки русской эмиграции. Внешне она имела более или менее явную фашистскую ориентацию, а на деле была насквозь «просвечена» советской агентурой. Поскольку эта организация внесла немалый вклад в политическое разложение русской эмиграции, довольно скоро появились подозрения, что Солоневич — советский агент. Но этого так и не удалось доказать, и, возможно, это вообще не соответствовало истине. Он, конечно, брал деньги у немцев и пытался снискать расположение нацистов, но был слишком независим, чтобы они стали продвигать его кандидатуру в вожди, — если нацисты вообще нуждались в лидере для эмиграции. Поэтому мечты Солоневича не осуществились. После войны он оказался в Аргентине, где и умер в 1953 году; его друзья до сего дня публикуют газетку, посвященную его памяти.
Не стоило бы останавливаться на этой фигуре — ее место всего лишь в сноске к истории русской эмиграции, — если бы в период гласности Солоневича не открыли для себя крайне правые и он не стал бы одним из их духовных наставников. Вместе с другими фашистскими, профашистскими и парафашистскими идеологами 30-х годов он вошел в пантеон русской правой[105]. Его биография была соответствующим образом переписана. Так, его «вынудили» (интересно, кто?) переехать из Болгарии в Германию, и он делал все возможное, чтобы противодействовать самоубийственной русофобской пропаганде немцев. Его окончательная канонизация как одного из главных святых новых русских правых была приурочена к его столетнему юбилею в 1991 году[106] .
Русские фашистские партии существовали в 30-е годы в Германии и Маньчжурии, была также крошечная фашистская группа в США. Наиболее многочисленной была фашистская партия в Харбине (Маньчжурия); ее сторонниками в числе первых стали студенты и выпускники местного юридического факультета. Члены партии публиковали «Протоколы сионских мудрецов», читали лекции о злодеяниях масонов в России и других странах, восхищались деятельностью итальянских и немецких фашистов. Организацию поддержал бывший царский генерал В. Д. Козьмин, дав согласие стать респектабельным формальным лидером. Так началась Русская фашистская организация (РФО), впоследствии ставшая Русской фашистской партией (РФП). Партия выпускала регулярные издания «Наш путь» и «Нация».
Лидером РФП с 1931 года стал прибывший из Советского Союза Константин Родзаевский. Динамичный 24-летний молодой человек отодвинул в сторону генерала и вплоть до 1945 года, до прихода Советской Армии, стоял во главе этого небольшого движения. РФО копировала нацистов во всем — униформа, свастики, перепечатка карикатур из «Штюрмера»[107]. С самого начала они повели главную атаку не на Сталина, а на Кагановича: подобно некоторым нацистским комментаторам, они считали его истинным правителем Советского Союза и, во всяком случае, более подходящим объектом для нападок.
У маньчжурских фашистов были два слабых места. Успех фашизма в Европе в решающей степени объяснялся его способностью мобилизовать миллионные массы. Однако Харбин и город Маньчжоули, два главных населенных пункта Маньчжурии, были стоячим болотом, эмигрантов там насчитывалось очень мало. На митингах и шествиях фашистов собиралось несколько десятков, от силы несколько сотен человек — одни и те же лица. Самое большое, на что мог надеяться Родзаевский, это быстрая победа немцев (или японцев) над Советским Союзом и раздел страны между ними — возможно, по Енисею. Но для русского патриота это было не слишком заманчивой перспективой. Родзаевский полагал также (наивность его была беспредельна), что оккупанты посадят в России «национальное правительство» — с ним во главе.
У РФП было еще одно слабое место. Партия стала послушным орудием японской армии, точнее — разведотдела Квантунской армии, которая в то время являлась подлинным хозяином Маньчжурии. Это не злокозненный навет политических противников, а вывод из официального доклада, подготовленного высокопоставленным офицером СС, видным специалистом по России Отто Бройтигамом. Без политической и финансовой поддержки японцев РФП не могла бы существовать. За такую зависимость партия платила дорого, — например, ей пришлось сотрудничать с поселившимся в Маньчжурии атаманом Семеновым, одной из наиболее зловещих фигур гражданской войны. Семенов принадлежал к крайней правой, но его не вдохновляли нацизм и фашизм: он не видел в них существенного значения для России и больше полагался на казацкую солидарность. Многие его последователи также поселились в Маньчжурии[108]. В сущности, за пределами Харбина группы Семенова обладали куда более сильным влиянием, чем партия Родзаевского, да и японцы, по-видимому, доверяли ему несколько больше, чем РФО.
Семенов и Родзаевский были приговорены к смертной казни на судебном процессе в августе 1946 года. Годом раньше Родзаевский с грустью признал, что его борьба была основана на недоразумении: «Сталинизм — это как раз то, что мы ошибочно называли «русским фашизмом». Это и есть наш русский фашизм, только очищенный от крайностей, иллюзий и ошибок»[109]. Затем он написал письмо Сталину, где сожалел о своих ошибках и выражал надежду, что ему позволят служить отечеству и его вождю. Он хотел создать за границей пятую колонну Советской России из своих бывших соратников-фашистов[110]. Предложение не было принято.
Если другие крайние правые и фашистские эмигрантские группы были впоследствии реабилитированы советской крайней правой, то группе Родзаевского в этом отношении не повезло: она была слишком тесно связана с иностранными хозяевами. Она не создала оригинальных идей — просто копировала стереотипы Берлина и Рима. То же можно без колебаний сказать о Всероссийской фашистской организации (ВФО) Анастасия Вонсяцкого, основанной в 1933 году в округе Уиндем, штат Коннектикут. Вонсяцкий родился в 1898 году в Варшаве, самым большим его достижением можно считать женитьбу на богатой американке Марион Стефенс, урожденной Марион Бакингем Рим (она была на 21 год старше Анастасия). Чикагское семейство Рим создало огромное состояние на торговле зерном и скотом. Вонсяцкий мог до конца дней жить в комфорте, оставаясь коннектикутским землевладельцем, но у него были политические амбиции. Как многие люди его поколения, он верил, что фашизму принадлежит будущее, однако, в отличие от других
