— Если найдете удобное место.
Он рассмеялся. Шеридан сказал, что велит принести кресло для Его Высочества.
— Не беспокойтесь, Шери. Меня вполне устраивает эта скамейка. Тем более что она совсем рядом с миссис Джордан.
— Если позволите, я вернусь к театральным делам.
— Конечно, конечно.
Шеридан ушел, и они остались вдвоем.
— Я почувствовал, что непременно должен сказать вам, как восхищен вашей игрой.
— Ваше Высочество, вы уже сделали это, сидя в своей ложе. Я получила самую большую благодарность. Был прекрасный вечер, и это благодаря присутствию и одобрению Вашего Высочества.
— Нет, нет. Благодаря красоте и таланту актрисы. Он с удовольствием рассматривал ее.
— Убейте меня, — сказал он, — но вы выглядите, как подросток, хотя никогда раньше я не встречал такого прелестного подростка.
Она слабо улыбнулась.
— Это удивительно, ибо я мать, и у меня трое детей.
— В таком случае, вы еще более удивительны, чем я думал.
— Ваше Высочество были бы весьма удивлены, увидев меня дома, в кругу семьи. Мистер Форд и я, мы оба очень любим свой дом.
— Вы не только самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел, но и самая сердечная и добродетельная, — он смотрел на нее с нежностью. — Вы должны знать, как я вами восхищаюсь.
— Я вовсе не уверена, что заслуживаю такого внимания Вашего Высочества.
— Это неправда, — ответил он. — Это я не смею просить о нем. Как только я увидел вас, я понял, что вы не ординарная актриса. Я хочу, чтобы вы знали: я убедился в этом в тот миг, как... как вы появились на сцене.
Она рассмеялась, так обычно она смеялась на сцене, когда играла своих сорванцов. «Очень трудно актрисам, — подумала она, — отвлечься от своих ролей. Они играют их в жизни так же хорошо, как и на сцене, и иногда в трудных ситуациях это помогает».
— Такой добрый, — говорила она, смеясь, — такой добрый.
— Скажите мне, — попросил он, — где вы живете?
— На Сомерсет-стрит, Портман-сквер. Достаточно далеко от театра. У меня есть крошечный дом в Ричмонде. Дети часто живут там. Мне кажется, что там особенно полезный воздух.
— Воздух в Ричмонде великолепен, — сказал он с явным удовольствием. — У меня там дом, так что мы соседи.
— Я чаще бываю в Лондоне, — напомнила она ему. — За исключением того времени, когда играю в Ричмонде, конечно.
— Да, да, — воскликнул он радостно, — все это так интересно!
— Я удивлена, что Ваше Высочество находит это интересным.
— Все, что касается вас, представляет для меня очень большой интерес.
— Это удивляет меня еще больше... но вы увидите, что ошибаетесь. Я интересна — во всяком случае надеюсь, что интересна, — только на сцене. В жизни я самая заурядная мать и... жена.
— Это так... очаровательно, — сказал он. — И я хотел бы узнать побольше о вашей интересной жизни. Не могли бы мы поужинать вместе?
— Ваше Высочество так добры, что, отказавшись, я рискую показаться неблагодарной, но...
— Но?
Ни тени самонадеянности, только искреннее разочарование.
— Меня ждут дома. Я уверена, что Ваше Высочество поймет.
— Если бы вы пошли со мной, вы стали бы думать о своей семье, беспокоиться?
— Боюсь, что да. И была бы плохим спутником для такого молодого и веселого принца, как вы.
— Без вас мне будет не до веселья.
— И все-таки Ваше Высочество меня извинит.
— Моя дорогая миссис Джордан, моя необыкновенная миссис Джордан, я хочу, чтобы вы знали с самого начала - ваше желание всегда будет моим.
Она не могла не признать, что он очарователен. Она слышала, что принц Уэльский такой же: когда ему нравилась женщина, он отбрасывал свою надменность и высокомерие и превращался в робкого и застенчивого воздыхателя. Очевидно, младший брат следует его примеру; даже если он и чувствовал себя униженным, это только пошло ему на пользу.
— Если Ваше Высочество извинит меня... мне надо идти.
Он был к этому не готов, размышляла она, чтобы актриса не приняла приглашения принца поужинать с ним. В глубине души он должен быть взбешен. По крайней мере, он с самого начала поймет, что она не будет принимать его приглашений. И ей не следует бояться, что он причинит вред ее карьере: для этого у нее слишком прочное положение и очевидная поддержка публики.
— Может быть, вы позволите мне отвезти вас домой. Моя карета ждет.
— Ваше Высочество настойчиво демонстрирует мне доброту, которой я не заслуживаю. Я уверена, что мистер Форд специально пришел в театр, чтобы мы могли вместе вернуться домой.
Он поклонился.
— В таком случае мне остается только поблагодарить вас за доставленное удовольствие провести с вами эти несколько мгновений.
Он все-таки проводил ее до Зеленой Комнаты, где, к ее большому удовольствию, Ричард ждал ее. Герцог поклонился, и она ответила реверансом. Когда он удалился, она подошла к Ричарду, наблюдавшему за ними с некоторым удивлением.
— Герцог Кларенс был на спектакле, — сказала она. — Он пришел за кулисы, чтобы похвалить меня.
— Прекрасно, — сказал Ричард.
Они вместе вышли на улицу к ожидавшей их карете. Дороти не переставала думать со злостью, что в течение всего разговора разыгрывала перед герцогом добродетельную матрону, а Ричард мог так легко сделать, чтобы она не играла, а действительно была ею.
Можно ли было назвать ее неразборчивой женщиной? Нет, конечно же, нет! Хотя она и имела троих внебрачных детей... Одного ребенка ей навязал Дэйли, двое других — плод ее союза с Ричардом, который клялся, что женится на ней. Она испытывала злость к этому человеку, которому готова была стать верной женой, которого любила всем сердцем и который благодаря ей жил в прекрасных, если не роскошных условиях. И несмотря ни на что, он не может сделать для нее только одного, о чем, он знает это прекрасно, она просит уже давно. Он был труслив и эгоистичен, по непонятной причине знакомство с герцогом Кларенсом сделало это более очевидным для нее.
По крайней мере, решила она, она не станет вести больше никаких разговоров с этим молодым человеком.
Однако в этом Дороти ошиблась, ибо на следующий вечер герцог снова был в балконной ложе, и не оставалось никаких сомнений в том, что единственная цель его визита — видеть миссис Джордан.
Он появлялся в театре каждый вечер и после спектакля проходил за кулисы. Они беседовали, как в первый вечер, потом она говорила ему, что мистер Форд ждет ее, чтобы ехать домой. Ему скоро это надоест, говорила она себе. Без сомнения, он настроен на более легкую победу. Однако он совсем не выглядел разочарованным, он всегда смотрел на нее с восхищением и не выражал неудовольствия ее отказом поужинать с ним.
Его внимание не прошло бесследно для Дороти, и ее игра стала даже более яркой и живой, чем прежде. Она не была точно уверена, кому в первую очередь старается доставить удовольствие — молодому человеку в балконной ложе или всем остальным зрителям в зале.
Однажды после спектакля он сказал ей:
— Вы находите меня не слишком настойчивым?
— Самым настойчивым театралом в зрительном зале, поверьте.
— Моя настойчивость не в том, что я хожу в театр, а в том, что я хожу в театр, чтобы восхищаться
