Ураган Мертвых

Или Ночные Тени, те, кто сейчас часть вашей религии. Ты ненавидишь их, потому что Эйлистри действительно приняла этих дроу. Потому что они те, кем тебе никогда не стать. Искупленные. Чистые. Лишённые заражения.

Каватина сжала кулаки настолько сильно, что ногти врезались в ладони. Её тело было связано узлом намного более крепким, нежели опоясывающий её кнут. Она думала, что всё это — неправда. Ни слова правды. Она — жрица Эйлистри. Она — Рыцарь Тёмной Песни. Такая же добрая и милосердная, такая же чистая, как и все они.

— Тогда почему, — Вендонай дышал ей в ухо, — твоя богиня отвернулась от тебя? Где то чудо, о котором ты молила?

Каватина закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы. Чудо произойдёт. Должно произойти. Эйлистри должна ответить. Всё-таки, крошечный голосок глубоко внутри кричал, что чуда не будет. Вендонай был прав. Зараза сидит глубоко внутри Каватины, ожидая, когда сможет, как сорняк, выпустить ростки. Она уступила этому, тогда в Дарквотче, когда разрубила собаку на части. Она затолкала зло назад, погрузив в сон, но оно всё ещё оставалось там. Ожидая, чтобы подняться вновь. И из-за этого Эйлистри оставила её, как оставила и Халисстру. Несмотря на все попытки соответствовать догмам её веры, он никогда не была достойна Эйлистри.

— Правильно, — демон выдыхал горячий воздух ей в ухо. — Ты никогда не сможешь познать искупления. Никогда.

Слёзы, текли из закрытых глаз Каватины по усеянным солью щекам.

— Я никогда не смогу быть…

Внезапно, она увидела изъян в логике демона. Если потомки Миэиритари были свободны от демонической заразы, то искупление не должно быть им нужно. И всё же искупление имело место. Ритуал должен был нести какой-то смысл, и сам ритуал дал ей ответ. Искупление требовало от просителя полностью изучить себя, противостоять злу, что прячется в глубинах души. А если вырвать это зло, эту заразу, из темноты, что окутывает её и выставить на милосердный свет Эйлистри, то…

Да, дочь, да….

Каватина не смогла договорить, потому что в этот момент услышала или единый голос Эйлистри, или хор поющих голосов. Тысячи душ, говорили с одним сердцем. Жрицы и мирные прихожане, женщины и мужчины, Тёмные Девы и …

Ночные Тени.

Каватина моргнула. Если Ночная Тень, мог искупиться, то почему не сможет она?

Да, — снова сказал голос.

Каватина могла слышать более низкие голоса, что лежали в основе звучания слова. Бас, баритон, сопрано и альт — все они слились в единый голос: Леди в Маске.

Каватина открыто заплакала. Облегчение затопило её. Она больше не боялась заразы Вендоная или любой физической боли, которую он мог бы причинить.

— Я искуплена! — Закричала Каватина.

Демон отскочил назад, его глаза сияли от ярости, клубившейся в них. Тогда он закинул назад голову и завыл.

В этот момент Халисстра сделала выпад.

* * *

К'арлинд, Элдринн, Даффир и Гилкриз следовали за жрицами вдоль покинутых рудников. Лелиана приказала одной их жриц ждать там, где в последний раз видели Каватину. К'арлинд был благодарен ей, что она не стала настаивать на том, чтобы пошёл он. Таким образом, под её командованием осталось четыре жрицы. Каждая из них участвовала в разведке, идя впереди группы и по возвращении докладывая о результатах Лелиане быстрыми краткими сообщениями на языке жестов. Лелиана постоянно отвечала самым коротким из жестов, означающим тишину. Каждое слабое ворчание, звук шагов или скрип кожаного обмундирования мог пробудить предупреждающий свет. Фаэрз’ресс, наверняка, не поможет. Его сверкающие синее сияние и так выдавало их силуэты.

Гилкриз шёл впереди, а К'арлинд, Элдринн и Даффир тащились в хвосте. Каждые несколько сотен шагов Даффир останавливался и закрывал глаза. Всякий раз, делая это когда, он опирался на свой посох, и сгибался, пока дерево не касалось его лба.

Что он делает? — показал К'арлинд.

Элдрин поглядел вперёд на Гилкриза, убеждаясь, что он не «слушает».

Пытается узнать, не столкнёмся ли мы с какими-нибудь неожиданностями, я так думаю.

К'арлинд осторожно провёл исследования насчёт посоха, после того как слабоумный Элдринн вернулся в Шшамат. Он знал всё, что мог сделать посох. Если бы здесь существовали секретные ходы, защищённые магией, или скрытые обычными способами, Гилкриз бы обнаружил их. Так же он мог видеть, даже своими слабыми человеческими глазами то, что было невидимым или сокрыто каким-либо другим волшебством.

К'арлинд для того же использовал свой кристалл.

Ты заметил, — спросил Меларн у Элдринна, — Даффир всё ещё смотрит в потолок.

Заметил.

Элдринн уже вскарабкался по упавшей балке и ждал, пока К'арлинд сделает то же самое. Мальчишка кивнул вниз, на гнилую древесину.

Возможно, он думает, что одна из этих деревяшек упадёт. Давай надеяться, что если это произойдёт, то она приземлится на Гилкриза. — он пожал плечами. — Хотя он ошибся в прошлый раз в определении направления угрозы. Помнишь, он сказал, что нечто поднимется из озера?

Мальчишка был неправ, подумал К'арлинд. Даффир не говорил этого. Человек предупредил, что что- то приближается. Так оно и было. Он предсказал, не откуда это придёт, а где это закончится: в озере. Размоется в грязь и смоется в озеро.

Он видел будущее. Достаточно обычное достижение для волшебника, который специализировался на прорицании, но К'арлинд начинал задумываться, пользуется ли при этом он какими-нибудь заклинаниями. Даффир, вспоминал маг, каждый раз предсказывая, прикасался ко лбу алмазом на посохе.

Они нырнули под прогибающуюся балку. К'арлинд откинул в сторону паутину, что склеила его волосы, и щёлкнул пальцами, вновь привлекая внимание Элдринна.

Посох твоего отца. Он содержит заклятие, предсказывающее будущее?

Это не удивит меня. Это объяснило бы, почему алмаз выполнен в форме песочных часов.

К'арлинд в воспоминаниях вернулся к тому моменту, когда в первый раз встретил Элдринна на Больших Торфяниках. Даже под заклятием слабоумия, мальчишка держался за посох, вместо того, чтобы бросить его в пыль. Часть оставленного заклятием разума признавала в нём ценность. Как и цель его поисков.

К'арлинд поймал взгляд мальчишки.

Посох может показывать прошлое?

Я… — странное выражение исказило лицо Элдринна, будто он только что хотел что-то сказать, но забыл, — Я думаю — да, — кивнул он, наконец.

К'арлинд долго смеялся. Мог ли ответ на загадку Двери Каанфора быть настолько простым?

Гилкриз обернулся на них.

Жрица, шедшая впереди, щёлкнула пальцами и предупредила: «Тихо!»

К'арлинд быстро извинился жестами. Его неискренность выдавала усмешка, но его это не волновало. Сотни киир мерцали в его воображении. И даже тысячи. Он знал, как Элдринн