(особенно импортного). В целях усиления контроля за деятельностью синдикатских объединений ВСНХ помещал в них свои капиталы.
Что касается акционерных обществ, то вначале они были рассчитаны на привлечение частного капитала. Акционерная форма привлечения частника в экономику казалась партийно-государственному руководству наименьшим злом для социалистической системы, чем концессия и аренда, поскольку последние могли не только стать конкурентами для госпредприятий, но и в какой-то мере сузить сферу государственного хозяйства. Но вместе с тем на акционерную форму стали все больше обращать внимание в процессе поиска организационно-правовых форм государственной промышленности. АО должны были создать благоприятные условия для трестов в заготовке сырья и техническом обслуживании и тем самым закрыть для них возможности самостоятельного выхода на рынок, которые еще не блокировались синдикатами. В 1922 году в рамках отрасли стали создаваться сырьевые АО, призванные обеспечить тресты определенным видом сырья: АО «Продасиликат», АО «Химпродторг» и др. АО «Мельстрой», устав которого был утвержден СТО в ноябре 1922 года, учреждалось для постройки и ремонта фабрик и заводов пищевой промышленности страны[349].
Акционирование осуществлялось и для приспособления централизованных государственных структур, связанных с промышленностью, к хозрасчетным условиям. В условиях применения элементов рынка, в частности кредита, акционерная форма облегчала возможность его получения, поскольку уставной капитал АО не делился на основной и оборотный (как у треста) с изъятием основного из частного оборота, что и позволяло обеспечить возврат кредитов путем взыскания с капитала общества. Акционерная форма признавалась полезной и при участившемся на местах к середине 20-х годов объединении государственных промышленных и торговых предприятий, а также при объединении предприятий, находящихся в различном ведомственном подчинении. Но «широкое» преобразование государственных трестов в АО в 20-е годы так и не состоялось, хотя в декрете о трестах от 10 апреля 1923 года подобные меры допускались. Еще в июле 1922 года руководство ВСНХ запретило объединениям и предприятиям ВСНХ приобретать акции или паи АО и паевых товариществ без разрешения Президиума ВСНХ. В январе 1924 года приказом ВСНХ СССР подведомственным трестам было запрещено вступать в АО или иные торгово-промышленные и кредитные объединения без специального разрешения, независимо от того, смешанное это АО или чисто государственное[350]. Понятно поэтому, что уже с конца 1923 года проявилась тенденция замедления темпов акционирования, уменьшения мощности создаваемых АО, а также доли торгово-промышленной группы среди них. Если к 1 октября 1923 года было зарегистрировано 31 АО со средним размером уставного капитала в 4,2 млн руб., то за 1923/24 год появилось только 28 обществ, средний размер уставного капитала которых снизился до 4,1 млн руб.[351]
Незначительное число акционерных обществ, а среди них небольшая доля промышленных, малая доля капиталов госпромышленности, вложенных в АО, — все это говорило о противоречиях, которые возникали в связи с тем, что эта частноправовая форма должна была функционировать на основе государственной собственности. На практике оплата госорганами записанных за ними акций, входящих в состав их имущества национализированных предприятий, осуществлялось в форме передачи АО этого имущества в пользование на определенный срок. Акционирование изначально шло под строгим контролем государства: разрешительный характер учреждения обществ, только именные акции (а на предъявителя в виде исключения по особому постановлению высших государственных органов). Контролирующая роль государства проявлялась и в руководстве деятельностью обществ, которое осуществлялось как через акционеров, представлявших государственные учреждения и предприятия, так и через представителей ВСНХ в органах управления АО. Аналогичное давление на правление обществ могли оказывать президиумы губернских исполкомов, если они были главными акционерами. На практике постановления и приказы ВСНХ адресовались не только трестам, но и акционерным обществам[352] .
Из стремления удержать процесс акционирования под государственным контролем проистекало завышение нижнего предела основного капитала и номинальной стоимости акций. По советскому законодательству, основной капитал АО исчислялся суммой не менее 100 тыс. руб., а каждая акция (пай) — не менее 100 руб. При этом учредители должны были оставить за собой и оплатить не менее 10 % всех выпускаемых акций. Тогда как для акционерных обществ, в которых преобладал государственный капитал, с разрешения правительства основной капитал и стоимость акций могли снижаться. Например, стоимость акций золотопромывочных обществ понижалась до 25 рублей, а акционерное общество «Добролет» выпускало акции даже по 1 рублю[353].
Народу с вышеуказанными формами реализации государственной собственности, переход к мирному строительству поставил в повестку дня вопрос о привлечении в страну технических сил и материальных средств промышленно развитых государств в целях развития производительных сил России. В наиболее общем виде экономические цели, основные принципы и условия предоставления концессий были сформулированы в декрете СНК «О концессиях» от 23 ноября 1920 года: получение концессионером вознаграждения обусловленной в договоре долей продукта с правом вывоза за границу; предоставление торговых преимуществ и крупных заказов в случае применения особых технических усовершенствований в крупных размерах; продолжительные сроки концессий в виде страховки за риск и вложенные средства; гарантии правительства РСФСР по недопустимости конфискации и национализации вложенного имущества и одностороннего изменения условий концессионного договора. Но концессионер не обладал правами собственности, а только владения и пользования. Причем передача этих прав другим лицам допускалась только с разрешения Советской власти и только в концессионном порядке. По истечении срока договора основной капитал безвозмездно или за вознаграждение переходил к правительству РСФСР. Что касается юридических гарантий, то частично их предоставлял декрет, а частично выработала концессионная практика. В конкретных договорах концессионеру предоставлялись следующие гарантии: уравнение концессионного предприятия с государственным по обложению налогами и сборами; невмешательство госорганов в хозяйственно-административную деятельность вне пределов, предусмотренных в договоре; ответственность государства за убыток, причиненный должностными лицами и органами; свободный сбыт продукции или гарантии рентабельности, если товары подлежали сдаче государству или кооперации и пр.[354]
Вряд ли можно рассматривать в данный период концессионные договора как отступление к капитализму, поскольку после публикации декрета СНК от 23 ноября 1920 года о концессиях Ленин сделал ключевое разъяснение секретарям московской организации РКП(б) о том, что «концессия это продолжение войны в хозяйственной плоскости»[355]. Только переход к нэпу поставил вопрос о концессиях на реальную почву. На IV съезде ВСНХ был оглашен список возможных объектов концессий, а первые конкретные договора о концессиях с Большим северным телеграфным обществом, с Объединенной Американской компанией (асбестовая концессия «Аламерика») были заключены лишь в конце 1921 года.
Новые шаги в развитии концессионного дела были сделаны в 1922 году: в апреле в Генуе были приняты и оглашены принципы концессионной политики и список возможных объектов концессий, а летом на Гаагской конференции предложены не только сырьевые концессии (нефтяные, горные, лесные), но и предприятия обрабатывающей промышленности (сахарные, цементные, электротехнические). Особый вопрос составляла сдача в аренду отдельных территорий: в частности предполагалось отдать в концессию Камчатку[356]. В 1922 году поступило до 300 предложений о концессиях от иностранных фирм, и было заключено 14 соглашений, тогда как в 1921 году — только 4. 1923 год характеризовался громадным количеством концессионных предложений (более 6000), хотя от крупных фирм исходили только 20–30. Из заключенных в этом году договоров 17 вскоре были прекращены: 7 краткосрочных и 10 расторгнутых ввиду невыполнения концессионерами своих обязательств. А из заключенных в 1924 году 25 договоров не было ни одного крупного[357] .
В целом для периода 1921–24 годов были характерны: медленное развитие концессионного дела, а также незначительная доля деловых предложений о концессиях и неумение довести переговоры о них до конца. Преобладали торговые, сырьевые и сельскохозяйственные концессии. Что касается промышленной сферы, то здесь наибольшее число предложений в 1922–24 годах было сделано в обрабатывающей
